Я залезаю ему под пиджак и вытаскиваю его рубашку из штанов, чтобы коснуться его обнаженной кожи.

– Я слышу, как ты думаешь, – говорю я, повторяя его слова, которые слышала неоднократно. – Как ты думаешь, сколько у тебя есть времени?

Он стонет и утыкается головой мне в шею.

– Не могу поверить, что было такое время, когда я вскакивал с постели и выбегал за дверь еще до того, как успевал сработать мой будильник. А теперь я не хочу уходить.

Я запускаю руки в его волосы, слегка почесывая ногтями кожу его головы. Он старается не давить на меня своим весом, но я чувствую, как с каждой секундой он расслабляется все сильнее.

– Je ne veux pas partir[32], – повторяет он слегка охрипшим голосом. – Et je ne veux pas que tu partes.

Я не хочу, чтобы ты уходила.

Я смотрю в потолок, стараясь запомнить каждую, самую крошечную деталь этого мгновения.

– Не могу дождаться вечера, так хочется тебя со всеми познакомить, – говорит он уже не так хрипло, приподнимаясь на локте и глядя на меня. – Хочу рассказать всем, как заманил тебя сюда хитростью. Мы только опустим ненужные детали, типа той, что ты скоро уедешь от меня.

– Просто спрячь мой паспорт, и я к твоим услугам.

– Думаешь, эта мысль не пришла мне в голову? Не удивляйся, если ты однажды начнешь его искать, а его нет. – Он потягивается и целует меня. – Ладно, это нехорошо. Он в верхнем ящике комода, где ему и место.

Я смеюсь и сталкиваю его с себя:

– Иди на работу!

Он стонет и скатывается с меня, ложится на спину на постели.

– Если бы не встреча с клиентом, с которым я пытался договориться несколько месяцев, я позвонил бы и сказался больным.

Я кладу подбородок ему на грудь, глядя снизу ему в лицо:

– Важный клиент?

– Очень важный. То, что произойдет сегодня, может все изменить, и процесс может закончиться в ближайшие шесть недель, а может тянуться долгие-долгие месяцы.

– Тогда тебе нужно поторопиться.

– Я знаю, – говорит он со вздохом.

– А я буду здесь и жду тебя в семь. – Я еще не закончила предложение, а он уже снова улыбается. – И не опаздывай!

Он садится, берет мое лицо в ладони и целует меня глубоко, с языком и зубами, а пальцами гладит мое тело и ласкает мой сосок.

Затем, резко поднявшись, он исполняет самый дурацкий на свете танец робота у кровати. И говорит механическим голосом:

– Я не опоздаю.

– Ты это делаешь, чтобы я думала, что ты очаровашка, даже если ты опоздаешь вечером?

– Я не опоздаю! – но он снова робот, песочного цвета волосы упали ему на лоб, и он лунной походкой идет к выходу из комнаты.

– Ты ужасный танцор! Худший в мире! – кричу я ему вслед. Но это абсолютная ложь. У него есть чувство ритма и врожденная пластика, которой нельзя научить. На настоящего танцора интересно смотреть не только тогда, когда он танцует, а я готова смотреть на Анселя часами.

Он смеется, кричит:

– Веди себя хорошо, Жена!

И дверь со щелчком захлопывается за ним.

* * *

РАЗУМЕЕТСЯ, он опаздывает.

В семь тридцать Ансель врывается в квартиру и развивает бешеную деятельность: быстро скидывает рабочую одежду, впрыгивает в джинсы и рубашку-кэжуал без пуговиц. Он торопливо целует меня и несется на кухню, где хватает две бутылки вина, а затем берет меня за руку и тащит из квартиры в лифт.

– Привет, – выдыхает он, прижимая меня к стене, и тянется к кнопке нижнего этажа.

– Привет. – Я едва успеваю выговорить это, потому что он накидывается на меня с поцелуями, его губы страстные и ищущие, он засасывает мою нижнюю губу, подбородок, шею.

– Скажи мне, что ты действительно очень, очень хочешь познакомиться с моими друзьями, пока я не затащил тебя обратно домой, чтобы раздеть и трахать тебя до потери сознания.

Я смеюсь, легонько отталкиваю его и целую его в губы, а потом говорю:

– Я хочу познакомиться с твоими друзьями, а раздеть меня ты сможешь попозже.

– Тогда быстренько расскажи мне что-нибудь о мадам Олард, потому что это единственный способ для меня быстро справиться с эрекцией.

* * *

МАРИ И КРИСТОФ живут всего в нескольких кварталах от метро, и когда мы подходим к их дому, я останавливаюсь как вкопанная, уставившись на открывшийся мне вид. Квартира Анселя умудряется быть одновременно маленькой и просторной. В ней нет ничего лишнего или претенциозного, она находится в старом доме и такая же легкая и уютная, как и сам он. А это место… нет.

Фасад здания облицован камнем, здание старое, но недавно отремонтированное, и судя по тому, как оно выглядит, на это ушло немало средств. К квартирам на первом этаже ведут крутые лестницы, заканчивающиеся красными дверями с блестящими медными молоточками. На втором и третьем этажах арочные окна и балконы с коваными решетками, изобилующими украшениями в виде листочков и виноградных лоз.

Оживленная улица засажена деревьями, и в их блаженной тени я на секундочку останавливаюсь и пытаюсь собраться и приготовиться к тому, что меня ждет: полная комната незнакомцев и разговоры, которые я, скорее всего, даже не пойму. Ансель кладет ладонь на мою талию и шепчет:

– Готова?

Всего несколько недель назад одна мысль о том, чтобы пойти туда без Лолы или Харлоу, которые могут помочь мне в разговоре, если вдруг Ансель затеряется в толпе и я застопорюсь, привел бы меня в состояние неконтролируемой паники. Я не представляю себе, что будет там, наверху, но до меня доносится из окна громкий смех, а это означает, что вечеринка уже в самом разгаре, несмотря на то, что вечер только начался. Я просто надеюсь, что эти люди действительно окажутся такими хорошими и милыми, как говорит Ансель. Бросив беглый взгляд на свое отражение в окне, я вдруг замираю. Я выгляжу вроде бы точно так же, как и раньше, но все-таки как-то иначе. И с трудом узнаю себя. Волосы отросли, челка теперь зачесана набок, а не лежит ровной линией на лбу. Я слегка прибавила в весе и теперь больше похожа на женщину, чем на мальчишку. Моя юбка из магазинчика около Монмартра, лицо практически не тронуто косметикой, но светится. Ничего удивительного, что я выгляжу иначе – я ЧУВСТВУЮ себя иначе. А за спиной у меня высится Ансель, его рука бережно держит меня за талию, и я вижу в отражении, как он склоняется, чтобы привлечь мое внимание.

– Эй.

– Я загляделась на вот эту симпатичную пару, – я киваю на окно. Изучив нас очень внимательным, пристальным взглядом, он целует меня в губы:

– Пошли, Сериз.

Мари открывает дверь с приветственным восклицанием и заключает нас в объятия, целуя меня в обе щеки, а потом передавая меня в гостеприимные объятия Кристофа.