– Боже мой.

– Она писала ему раз в год, – сказал мне Франческо. – Всегда в твой день рождения, до самой своей смерти.

Я выдохнула.

– Я искала их. Все искали. Как они оказались у вас, Франческо?

Он снова пожал плечами и скромно произнес:

– Потому что я был Антону хорошим другом. Когда твоя мать умерла, он отдал их мне на хранение, на случай, если с ним что-то случится. Я должен был дождаться смерти твоего отца и передать их тебе.

– Но он еще не умер, – ответила я. – Он очень даже живой.

Франческо посмотрел на море.

– Верно. Но я не так хорошо исполняю обещания, как Антон. Так что вот, Фиона. Эти письма – твои. Делай с ними что хочешь, но я бы предложил тебе использовать их, чтобы защитить свои права на наследство. Это то, чего хотел сам Антон. Он знал, как твоя мать любила Тоскану и винодельню. И всегда верил, что ее любовь к этому месту будет и у тебя в крови.

Я опустила крышку и прижала коробку к груди.

– Спасибо, Франческо. – Я встала из-за стола, расцеловала его в обе щеки и ушла.

Глава 25. Фиона

Обратная поездка в Монтепульчано прошла в молчании, потому что я читала письма своей мамы к Антону. В каждом из них она описывала мое развитие и мои достижения за предыдущий год, и к каждому прикладывала четыре или пять фотографий. Это выглядело очень подробной хроникой первых восемнадцати лет моей жизни, написанной с гордостью, любовью и оптимизмом.

Но каждое письмо, начинавшееся радостно, скоро меняло тональность на печаль, когда мама начинала искренне и честно описывать свои тяготы и трудности заботы о моем отце. Она описывала изматывающие поездки в больницы, огорчения из-за безразличия домашних сиделок и постоянное чувство ответственности за поддержание духа моего отца, когда он впадал в тоску, что происходило чаще, чем я себе представляла. Мать исписывала страницу за страницей личными признаниями, которые не скрывали ее одиночества, отверженности и сожалений.

Иногда мне кажется, что ему нравится видеть, как я мучаюсь, но, думаю, он имеет право получать от этого какое-то удовольствие… Я никогда не упрекну его в этом. Я признаюсь в этом только тебе, Антон. Ты единственный, кому я могу рассказать все как есть. Вчера я не пошла на работу, потому что сиделка отменила визит в последний момент. Он даже не поблагодарил меня. Он никогда меня не благодарит… Он знает, что я никогда не брошу его…

Она неоднократно просила прощения, что жалуется, и заверяла Антона, что не жалеет о своем решении быть с Фредди до конца.

Я не смогла бы жить в мире сама с собой, если бы бросила его. Я не смогла бы быть по-настоящему счастлива, даже с тобой, дорогой мой, в нашей прекрасной Тоскане. Но память о ней делает меня счастливой хотя бы во сне… И помогает держаться…

В каждом письме она умоляла его не приезжать, чтобы спасти ее, и благодарила за деньги, которые он присылал.

Этого достаточно, чтобы не возникали вопросы.

И каждое письмо она заканчивала словами Навеки твоя…

Наконец я дочитала последнее письмо, которое мама написала незадолго до своей смерти. Со слезами на глазах я убрала его в коробку и повернулась к Марко, сидевшему за рулем.

– Они правда очень любили друг друга, – сказала я. – Напрасно я так плохо думала об Антоне. Как жаль, что я не знала этой истории.

– Но вы не виноваты, – ответил Марко, протягивая руку, чтобы коснуться моей руки. – Ваша мать ничего не рассказала вам.

– Но почему она не сделала этого? – спросила я, вытирая слезы. – Если бы я все это знала, это изменило бы мою жизнь. Я не провела бы последние двенадцать лет своей жизни ненавидя человека, который вовсе не заслуживал ненависти.

Чувствуя, что меня разрывает на части – потому что я все еще была очень сильно привязана к своему отцу, – я закрыла глаза.

– А может быть, он все же заслужил это, потому что это из-за него моя мать изменила моему отцу. Если бы не он, не его красота, не его прекрасное вино, мой отец не провел бы большую часть своей жизни прикованным к инвалидному креслу.

Марко снова сжал мою руку.

– Думаю, все, что вы можете сделать – это принять прошлое таким, как оно есть, и быть благодарной за свой сегодняшний день. Подумайте об этом, Фиона – если бы ваша мать не полюбила Антона, вас бы сейчас здесь не было.

Я посмотрела в окно.

– Это точно.

В коробке оставалось еще два письма, написанные не почерком моей матери. Я вытащила одно из них, готовясь прочитать в нем то, что там, скорее всего, было написано – известие о кончине моей матери. Это был деловой конверт с напечатанным на наклейке адресом. Обратным адресом был указан наш дом в Таллахасси.

Я открыла конверт и вынула письмо. Прежде чем начать его читать, я взглянула на подпись внизу и с дрожью узнала в ней напечатанную подпись моего отца.

Уважаемый мистер Кларк,

я пишу, чтобы сообщить Вам, что моя жена Лилиан вчера скончалась от аневризмы мозга. Это произошло внезапно, когда она находилась дома, на кухне, и умерла она через несколько часов, уже в больнице.

Я пишу это, чтобы попросить Вас соблюдать обещание, данное ей, что Вы не будете ни по какому поводу искать контактов с Фионой. Мы оба с ней очень огорчены случившимся, и, поскольку она не знает, что я не ее настоящий отец, я полагаю, если она узнает об этом, это нанесет ей незаслуженную боль и осквернит память ее матери. Лилиан не хотела бы этого. И, что более важно, Фиона нужна мне. Она все, что осталось у меня в жизни, и она поддерживает мой дух в трудные дни. Я не смогу жить без нее. Если у Вас остались какие-то чувства к моей жене и сочувствие ко мне, с учетом того, что это Вы ответственны за случившееся со мной, Вы продолжите считаться с желаниями Лилиан до самой моей смерти.

Искренне ваш,

Фредди Белл

Во мне застыла кровь.

– Господи.

– Что такое? – спросил Марко.

– Это письмо… оно от моего папы. Он сообщает Антону о смерти мамы, но он знал…

– Что знал?

Я не могла вдохнуть. Я с трудом могла собраться с мыслями.

– Что я не его дочь. Что я