дочь Антона. – Я оторвала глаза от письма и, потрясенная, сморщилась от непонимания и шока. – Но если он знал об этом, он ведь никак не показывал этого маме. Она думала, это ее тайна. Всю свою жизнь она пыталась защитить его от этой правды, а он знал… всегда знал… И притворялся, что верит, будто я его дочь.

– Но как он мог узнать, – спросил Марко, – если ваша мать не говорила ему?

– Может быть, потому, что все говорят, что я очень похожа на Антона, – ответила я. – Не нужно быть ядерным физиком, чтобы догадаться об этом. К тому же он знал про их роман, когда уезжал в Париж. Но почему он притворялся, что не знает? Почему так и не успокоил маму?

Я перечитала письмо второй раз, и меня охватила ярость.

– А потом он скрывал правду от меня, потому что хотел, чтобы я оставалась дома и смотрела за ним. Он так и пишет, черным по белому. – Опустив письмо, я повернулась к Марко. – Я всегда чувствовала себя такой виноватой, скрывая от него эту тайну. Но я делала это, потому что защищала его, как и мама, и я не хотела причинять ему боль, а он все это время знал правду. И ему было плевать, что, может быть, я бы хотела узнать о том, что у меня другой отец. Что я могла захотеть увидеть его.

Марко снизил скорость перед крутым поворотом.

– Через пять минут мы будем в Монтепульчано. Что вы собираетесь делать?

Я опустила письмо обратно в коробку.

– Я пока не знаю, как поступить с отцом, но что касается завещания… – Я посмотрела Марко прямо в глаза. – Я собираюсь передать эти письма адвокатам и рассказать им все, что узнала сегодня от Франческо. Это доказательство истинной воли Антона. Он заслужил хотя бы сейчас получить то, чего хотел, потому что, пока был жив, он этого так и не получил. А потом я собираюсь постучать в комнату Коннора и сказать ему, чтоб он прекратил разводить бардак в моем доме.

Я закрыла коробку крышкой, хотя знала, что на дне осталось еще одно письмо. Но я пока была не готова прочесть его, потому что печать на нем не была сломана, и оно предназначалось моей матери. Обратный адрес: Антон Кларк, Винодельни Маурицио. И, судя по марке, оно было отослано незадолго до смерти моей матери. На нем стоял штамп Возвращено отправителю.

Глава 26. Антон. 12 июня 2005

Дорогая Лилиан,

я только что прочел твое письмо, и я напишу то же, что пишу тебе каждый год. Пожалуйста, позволь мне приехать помочь тебе. Позволь мне увидеть нашу дочь. Я не знаю, как можно объяснить ей все это, но, может быть, найдется какой-то способ? Позволь мне разделить твою ношу. Я полностью взял бы ее на себя, если бы ты мне позволила.

Даже сейчас, когда я пишу это за тысячи миль от тебя, я могу увидеть твою реакцию. Ты боишься, что я собираюсь нарушить свое обещание держаться подальше. Пожалуйста, не волнуйся. Это последнее, чего я хочу – причинить тебе неудобства или же страх. Даю тебе слово. Я никогда не скажу Фионе, что я ее настоящий отец, и я сдержу свое обещание, но я просто должен сказать тебе кое-что, чего никогда не говорил раньше, потому что не хотел сделать твою ношу еще более тяжелой. Возможно, сегодня во мне говорит вино. Я, наверное, слишком много выпил, к тому же светит полная луна, а в такие дни я всегда думаю о тебе. Но вот что: с каждым прожитым днем я все больше чувствую, что медленно умираю. Твои письма раздирают меня на части, потому что я разделяю твою боль – вину за то, что случилось с Фредди, и боль из-за нашей разлуки с тобой. Я хотел бы, чтобы мы были рядом, чтобы могли утешить друг друга, но, наверное, мы этого не заслужили. Может быть, судьба решила, что тем летом мы украли столько счастья, что его должно хватить на целую жизнь. Мы использовали его полностью, и больше нам ничего не осталось.

С тех пор, как ты покинула Тоскану, здесь все изменилось. У меня нет слов, чтобы описать свое одиночество, которое год от года становится только мучительнее. Потеря тебя была убийственна, но ведь я еще и потерял своих детей. Кто может перенести такое? Как ты знаешь, при разводе Кейт была жестока. Коннор и Слоан не выражают никакого интереса к моей жизни, и я до сих пор так и не понял, что же я сделал не так как отец. Это Кейт оставила меня, а не наоборот, и сейчас я совершенно уверен, что она выходила за меня замуж только из-за денег. Я же хотел нормальную семью, хотел растить своих детей здесь, среди виноградников. Думаю, Кейт наговорила им гадостей про меня… Хотя не знаю. Возможно, дети просто предпочитали город и своего нового отчима, который богаче, чем был когда-то я. Я очень их люблю и скучаю по ним. Я убит. Я хотел бы, чтобы они приезжали ко мне. Я продолжаю приглашать их. На будущей неделе я снова приглашу их сюда.

Ты спрашивала, пишу ли я картины. Ответ будет «нет». Я не брал кисть в руки с тех пор, как ты уехала – теперь всякий раз, как я вижу красоту этого мира, я не хочу уловить ее, потому что она напоминает мне о том, что и ты, и дети, и все – оставили меня. И мне не с кем разделить эту красоту.

Может быть, это наказание мне за то, что я полюбил замужнюю женщину. Я хотел слишком многого, и то, что случилось с Фредди, – это наш крест, который мы оба должны нести. Ты измучена и истощена, а я живу без тебя и без своих детей… Коннора, Слоан и Фионы.

Прости меня за все. Я не хотел добавлять тебе горя. Как бы то ни было, я всегда восхищался твоей силой, твоей жертвенностью и привязанностью к твоему мужу, так что я тоже буду крепиться и ждать того дня, когда мы сможем снова увидеть друг друга.

Но я должен попросить… может быть, уже пришло время для хотя бы единственного свидания? Я так скучаю по тебе, Лилиан, и это ожидание просто убивает меня. Пожалуйста, подумай об этом. Если бы ты могла спрятать мои клятвы в ящик и запереть его хотя бы