— Нет, выслушай меня, — перебил он. — Я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы воспользоваться твоим предложением. Независимо от того, что ты говоришь, я не считаю для себя возможным согласиться. Потому что, Сэнди, дальше ведь ничего не будет.

— Почему ты так уверен? — возразила она.

— Я знаю.

Сэнди почувствовала, как вспышка желания пронзила ее. Она так отчаянно пыталась заставить его понять, как хорошо полюбить снова и что это единственное лекарство, способное его излечить. Но она не находила слов, чтобы убедить Тома Чамберса в том, в чем сама не сомневалась ни секунды.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Сэнди, я знаю, тебе будет трудно это выслушать, но я должен объяснить. Мои слова столь же искренни, как и твое предложение. — Он снова нежно коснулся ее лица, погладил розовую округлость щеки. — Между нами ничего большего не может быть, и это не из-за Рейчел или моих чувств к ней. Это из-за нас с тобой, из-за того, какие мы и какова у каждого из нас жизнь. — Он умолк, взгляд его был печален. — Я не люблю тебя, — проговорил он. — И не хочу лгать. Проще всего было бы затащить тебя в постель и заниматься любовью всю ночь до утра. Но это не то, чего ты заслуживаешь. С тобой должен быть тот, кто будет любить тебя. У меня к тебе не те чувства, Сэнди. Видит Бог, я бы хотел, но их нет.

Огонь сжигал ее сердце, она стояла, опустив голову, и ей хотелось только взять и умереть или вернуться обратно на несколько минут, прежде чем они все это сказали друг другу. Избежать позора, не слышать его слов, которыми он отверг ее, и теперь она задыхалась, пронзенная и пригвожденная ими. Она сделала все, что могла, но все напрасно, ничто не сработало. Она изменила взгляды, стиль одежды, она даже думать стала иначе, но этого недостаточно. Так что же надо сделать, чтобы он захотел ее? На миг, на один краткий момент она вспомнила один из недавних уроков: перестань желать, и все будет твоим. Но сейчас эта мудрость не принесла облегчения.

Они работали по графику уже целых две недели, вторая группа трудилась на улицах Лос-Анджелеса, делая панорамные снимки с Ричардом Конвеем и тремя другими актерами для финальных сцен фильма. Каждый день возникали новые проблемы, и Эллен валилась с ног после просмотров, встреч, интервью, разговоров по телефону. Ее телохранитель Крис с трудом поспевал за ней. В целом он справлялся, хотя несколько раз ему пришлось напоминать, что Майкл категорически запретил отправляться куда-нибудь, даже в ванную, без охраны. Она пыталась ускользнуть, отшутиться, но он постоянно находился в ее офисе, слушая ее разговоры по телефону с основной группой в Мексике и наслаждаясь киношными сплетнями. Эллен надо было бы присутствовать там, на съемках, но Майкл не шел на это, и, по правде говоря, учитывая неясность их отношений, она и сама опасалась оказаться вдали от него.

Кроме того, она была уже на седьмом месяце, скрывать живот уже не удавалось, и Эллен утратила свою обычную подвижность. Крис являлся для нее своего рода талисманом, он довольно лихо разбирался с фотографами и репортерами, которым платили приличные суммы за снимки беременного продюсера. Спекуляции на тему их отношений снова начали распространяться, но поскольку они с Майклом теперь жили вместе, слухи о трещинах в семейной жизни, разводе, аборте, других партнерах и даже, как было сказано в одной потрясающей радиопередаче, фиктивной свадьбе угасали с такой же легкостью, как и возникали. Это уже скорее забавляло, чем раздражало, и Эллен в конце концов решила, что вообще не стоит обращать на всякую чепуху внимания. Как, кстати, и на дурацкие звонки. Мэгги умело охраняла ее, но однажды какой-то тип все-таки пробился, и когда Эллен услышала голос на другом конце провода, она наконец ощутила, что опасения Тома имеют под собой почву.

Ответив, Эллен продолжала просматривать предложение, только что присланное по факсу из Лондона, и в течение секунды-другой не обратила особого внимания, что не слышит никакого ответа.

— Алло, — повторила она, не переставая размышлять о содержании факса. — Алло?

— Алло, — наконец услышала она ответ. — Я знаю, вы заняты, поэтому перехожу к сути.

Эллен нахмурилась. Человек говорил с акцентом, похожим на тот, который она уже слышала.

— Это хорошо, — бодро проговорила она, полагая, что имеет дело с одним из актеров-латинос. — Впрочем, вы не представились.

— Я — тот, кто хочет быть вам другом, — спокойно произнес голос.

Немедленно в голове прозвучал сигнал опасности, Эллен отложила факс и подалась вперед, чтобы вызвать Криса, болтающего за дверью с Мэгги.

— Поймите, — продолжал мужчина, — у меня лично нет к вам никакой неприязни. Зато есть указания, которые я обязан выполнить.

Горло Эллен пересохло.

— Какие указания? — требовательно спросила она, ее палец все еще целился в кнопку интеркома, но она до сих пор ее не нажала. — О чем вы говорите? Кто вы, наконец?

— Я должен заставить вас понять, — проговорил он, — фильм, который вы снимаете, вызывает глубокую озабоченность некоторых людей в моей стране. Мы пробовали объяснять это сеньору Чамберсу, но, к сожалению, он не слушает. Поймите, очень важно, чтобы вы остановили съемки прямо сейчас, сегодня.

Эллен замерла. Она смотрела на руку, занесенную над кнопкой, и спрашивала себя: почему она до сих пор на нее не нажала?

— Вы меня слышите? — окликнул ее незнакомец. — Поверьте, ваше положение сейчас очень серьезно.

— Да, я вас слушаю. — Эллен оглядела кабинет, как если бы где-то среди груды сценариев, полок с кассетами и книгами скрывался человек, который говорил с ней.

— Вы в силах сделать то, о чем вас просят, — сказал он. — Пообещайте же, что вы сделаете это.

— Но я не могу, — почти прошептала Эллен.

В трубке на секунду повисла тишина.

— Я не хочу причинить вам вред. Вы очень красивая женщина, и, я знаю, у вас скоро родится ребенок. Ваш муж расстроится, если у вас будут неприятности, если с вами что-то случится. Я предпочел бы избежать этого, но съемки надо остановить. Если вы не послушаетесь, то мне придется сделать то, что мне поручили.

— А что вам поручили? — услышала она свой сдавленный голос.

— Вы знаете, что случилось с Рейчел Кармеди, — прозвучало в ответ.

От ужаса сердце Эллен сжалось, остановилось и ухнуло куда-то вниз.

— Будьте умницей, — ввинчивались в мозг слова, — не допустите, чтобы подобное случилось с вами. Поговорите с мужем. Скажите ему, что единственный способ вас спасти — остановить фильм, забыть все имена, которые назвал вам сеньор Чамберс.

— Но он не может этого сделать, — заявила Эллен. — Это не в его власти.

— Пожалуйста, — повторил голос, и в нем слышалось беспокойство, будто его на самом деле заботило ее благополучие.

Связь внезапно прервалась, Эллен вздрогнула, положила трубку и осталась сидеть, устремив взгляд в пространство. Потом она попробовала встать, но ноги дрожали, колени подгибались, все тело казалось невероятно слабым. Голос снова и снова звучал в голове, тихий, мягкий, вызывающий доверие голос, а вовсе не голос убийцы.