– Он бы не справился, – безразлично ответил капраз. – Факт! Не справился бы!

Татьяна помогла мужу усесться в ванной и впервые за неделю ледовой эпопеи помыла его, приговаривая:

– Всё! Больше никуда! Да пропади оно всё пропадом! Пенсия есть! Всё равно всего не заработаешь! Деньги есть – нам хватит! Всё! Всё! Море – на замок!

Капраз утвердительно кивал головой, не переча супруге и обдумывая, поступившее в Питере предложение от новых знакомых, помогавших ему с затаможкой, о совместной работе на реке Неве. Он так и не нашел никого из бывших сослуживцев и рассчитывал исключительно на себя, на свою собственную флотскую смекалку. Предложение было заманчивым, и он решил вернуться к нему, как только отогреется и отмоется от питерской гостиничной пыли.

– Всё! Всё! – продолжала причитать Татьяна, в который раз намыливая его голову с волнистыми, но в основном седыми, волосами. – Всё! Всё.

А получалось очень даже неплохо. Они без напряга перевалили сначала за десять, затем за двадцать и приблизились к тридцати тысячам тонн реализации нефтепродуктов в месяц. Питер мог дать ещё тридцать – сорок тысяч тонн, но в основном, за счет тяжелого мазута М-100. Конечно, в Питере их особо не ждали, а те, кто предложил объединить усилия, сами, вероятно, испытывали трудности и с поставками, и со сбытом. Надо было всё взвесить.

Через начпара, они захватили практически весь калининградский рынок. Причем грузили нефтепродукты таким образом, чтобы конкурентам некуда было сливать. А им, соответственно, владельцы нефтебаз и танкеров не давали разрешение на отгрузку нефтепродуктов с заводов. Начпар договорился с партнерами, чтобы и стоящие на приколе,

то есть в ремонте, суда, также были под горлышко залиты нефтепродуктами. Такая тактика действий привела к тому, что весь регион остался во власти нефгара. Произошло то, о чем он и не мог мечтать. И всё это действо происходило с подачи Одинцова. Но была и специально отведенная роль Гурова. Дело в том, что не все рыболовные компании умели держаться на плаву. Некоторые начпары, что называется, довели до ручки и себя и свои пароходства. Они набили карманы валютой, уводя и продавая флот за рубежом. И это, в конце концов, привело к тому, что у них остались суда годные только к сдаче на металлолом. Добытая ими прибыль разошлась также по карманам, вместо того, чтобы вкладывать её в модернизацию флота или хотя бы поддерживать его в дееспособном состоянии. Те суда, что «на ладан дышали», кое-как добывали рыбу. Денег на топливо для них не было. Вот тут как раз Гуров и пригодился. Он мигом сообразил, что рыбака можно посадить на топливную иглу. После недолгого совещания у не-фгарха, порешили давать топливо в долг, выбирая его пойманной ими рыбой. Начался грабеж рыбаков. Гуров быстренько состряпал коэффициенты перевода топлива в рыбу. Это давало дополнительно до тридцати процентов прибыли. Получалось, что нефгарх зарабатывал дважды – на топливе и на рыбе. Со временем многие стали путать нефтянников с рыбаками – слишком много рыбы стало вращаться вокруг их офиса. Но Гуров пошел дальше. Он стал продавать рыбу на знаменитом со времен СССР московском рыбном комплексе-хладокомбинате «Меридиан», получая таким образом наивысшую прибыль. Деньги в копилку нефгара лились ручьем со всех направлений, и это не осталось не замеченным у его начальства. Дошло до того, что пришлось всем вместе лететь в Москву и делать доклад на самом высоком уровне. Докладывал, естественно Одинцов, ибо только он мог препарировать осьминога захватившего в свои щупальца морское пространство от Атлантики до Тихого океана – они уже работали и на Владивосток, поставляя туда четвертую часть флотского мазута. Капраз водил указкой по карте, всё больше и больше входя в роль Нептуна, когда раздался спокойный голос супернефгарха – так сходу окрестил его пан капитан:

– Всё это вы хорошо рассказываете, но как вы поступаете в случаях, когда клиент с вами не рассчитывается. Вот не рассчитывается и всё.

– У нас такого не бывает, – сказал тут же покрывшийся красными пятнами Одинцов. Он имел в виду перевод должников на рыбу. Видя его некоторое замешательство, в разговор мгновенно вступил нефгарх, знавший как следует поступать в таких ситуациях и давший такое объяснение.

– Видите ли! Николай Николаевич, бывший командир подводной лодки. Ну и.

– Торпедная атака, – подыграл Одинцов и зал, вместивший всю свиту супернефгарха, разразился громом оваций и смеха. Шутка пришлась ко двору. Ржал и супернефтегарх – ему также понравилась шутка. Смех в зале закончился по команде старшего. Вернее, как только он сам окончил смеяться, в зале воцарилась тишина. Супернефгарх продолжил на полном серьезе:

– Так как вы поступаете, когда с вами не рассчитываются?

– Дело в том, что бункеровки в море четко привязаны к передаче пойманной рыбы на транспорта, – пояснил Одинцов. – К моменту передачи топлива все вопросы с оплатой топлива решены. И если в ком то мы сомневаемся, то сначала забираем у него рыбу, сторговав её в выгодном для нас варианте.

– Так вы ещё и рыбой занимаетесь? – удивился один из заместителей супернефгарха.

– Это дает дополнительно до тридцати процентов прибыли, – встрял главный специалист по рыбным делам.

– Дополнительно к прибыли по продажам нефтепродуктов? – удивился супернефгарх.

– Так и есть! – уверенно подтвердил нефгарх. – А Иван Иванович как раз и занимается рыбными делами. Он у нас капитан дальнего плавания, заслуженный рыбак России.

Гуров сразу привлек к себе внимание. В отличие от Одинцова, которому одеть военно-морскую форму было как-то не с руки, пан капитан явился в своей темно-синей форме со всеми причитающимися к ней золотыми нашивками и в фуражке «А-ля грибан». Как и в молодости, его грудь украшал «поплавок» о высшем образовании, что нынче считалось старомодным. В совокупности с другими знаками рыбацкой доблести и его далекого штурманского прошлого, всё это смотрелось недурственно. Поэтому, как только его представил нефгарх, пан капитан встал и раскланялся.

– И какова совокупная маржа, если её свести на тонну продаж? – спросил кто-то из финансистов.

– Хороший вопрос? – согласился с финансистом супернефгарх.

Все взгляды снова устремились к докладчику господину Одинцову, но прежде, чем он успел сообразить, чего от него хотят, раздался опережающий голос нефгарха:

– Сорок долларов с тонны!

Зал одобрительно загудел. Уже потом, когда они садились в самолет, нефгарх сказал:

– Если бы мы выложили реальную цифру, а это мировой рекорд семьдесят долларов с тонны, нас сразу бы урезали в отпускных заводских ценах. А так у меня сверхприбыль и я могу спокойно, ничего не прося в Москве, достроить свою резиденцию на побережье Балтийского моря.

Мореманы получили высокую оценку начальства. Но ничего хорошего это не принесло. Наоборот, к ним зачастили региональные представители, требуя обмена опытом работы. Разведчики подбирались, как правило, из моряков и они слету улавливали всё то, что им нужно было для копирования подобной деятельности у себя в регионе. В итоге, это привело к переделу сфер влияния. Теперь, нельзя было, как прежде, завозить нефтепродукты в чужой регион. И если раньше, там занимались только автозаправками, то ныне все стали грузить морские нефтепродукты на портовые нефтебазы. А особо шустрые руководители, умудрились выйти даже в Атлантический океан. Правда, эксперимент закончился неудачно. Столкнувшись с простоями из-за непогоды, неплатежами и не умея оперировать рыбными ресурсами, они «зависли» и стали звонить поочередно Одинцову и Гурову, предлагая передать им флотский мазут и соляр прямо с иностранного танкера.