На судах переговаривались, азартно ругались, пересмеивались, кто-то сипло, но воодушевленно затянул разухабистые куплеты. Впереди легкая победа: Повелитель Артефактов любого неприятеля шутя одолеет.

На северной стороне вражескую флотилию ждали в сосредоточенном молчании. Вдоль одетой в пестро-серый камень набережной выстроились молонские маги и ведьмы, за ними стояли солдаты, полицейские, оставшиеся без амулетов амулетчики, да еще ополченцы, подтянувшиеся из окрестных городов и деревень. Многие прибыли сюда из столицы.

От боевых артефактов, подконтрольных самозваному королю Ларвезы, никакого толку, поэтому вооружились немагическим оружием: арбалетами, луками, бартогскими ружьями, топорами, мечами, саблями, а у кого ничего не нашлось, пришли с рогатинами, вилами и дубинками.

Возможно, Тейзург удивился бы, увидев среди ребят с ножами и арбалетами своих бывших подельников из гильдии контрабандистов – почти все они были здесь, как и глава их гильдии, по совместительству почтенный управитель паянской таможни. Впрочем, тот не афишировал свои связи с криминалом и держался особняком от этой братии, вместе с другими таможенниками. А вот Зинта ничуть бы не удивилась, узнав в одном из лучников Улгера Граско – еще больше обрюзгшего и потрепанного с того дня, как она в последний раз его видела, но зато воспрянувшего духом и как будто помолодевшего, с прежним блеском в глазах. Это ведь был тот самый Улгер, которого она когда-то полюбила.

Все они приготовились защищать Молону – свою небольшую, небогатую и не очень-то ласковую страну. До последнего вздоха. Сейчас они были прежде всего молонскими доброжителями, сплотившимися перед лицом внешнего агрессора, а кем-то еще – уже потом, во вторую-третью очередь.

Впереди магов, пограничников и ополченцев стояли, растянувшись редкой цепью, люди в серо-зеленой лекарской одежде, безоружные, если не считать ритуальных кинжалов Тавше. Мужчины и женщины, старые и молодые. Когда над их головами просвистели первые пушечные ядра, угодившие в портовые строения из бурого кирпича – открыть ответный огонь у молонцев не было возможности, артиллерия работает на артефактах – они заговорили нестройным хором:

– Мы, лекари под дланью Тавше, защищаем тех людей, которые стоят за нашими спинами! Да падет гнев Милосердной на тех, кто причинит им вред, и на тех, кто отдает приказы убийцам! Да покарает Тавше того зложителя, который прислал убийц на добрую молонскую землю!

Залпы орудий, плеск волн, ор чаек, грохот обваливающегося кирпича – где уж людям перекричать эту какофонию. Но Повелитель Артефактов их услышал.

– Придурки поиметые… – зло процедил Дирвен. – Ну, придурки же, кто же еще!

Стиснул кулаки так, что костяшки побелели, но удержался и не треснул по зеркалу, в котором сквозь легкий туман, словно в запотевшем окне, видна была вооруженная толпа на набережной и окутанные дымом постройки на заднем плане.

Эти доброжители натурально чокнутые. На кой ему сдалась их вшивая Молона, он всего лишь хотел провести свою армию через их территорию, чтобы добраться до Овдабы – а они подняли бучу, как будто их грабить пришли.

– Ваше величество, какие будут распоряжения? – поинтересовалась спиральная раковина на литой серебряной подставке, похожая на шипастую морскую тварь с перламутровым зевом.

«Далекий голос» – редкий артефакт, худо-бедно заменяющий мыслевести. Через него-то Дирвен и услышал угрозы этих придурков, молонских лекарей под дланью Тавше, а теперь командующий ждет его решения.

Подлость это, чтоб им в Хиалу провалиться! Так не воюют! Если его люди высадятся, начнется сражение, прольется кровь, и тогда… Вдруг Тавше и впрямь послушает этих недоумков? В Молоне только ее и чтут, потому что она покровительствует лекарям, остальных богов там считают бесполезными. Наверняка она к молонцам благоволит, вдобавок Дирвен для нее меченый – однажды уже оделила его рогом… Можно побиться об заклад, эти расчетливые мерзавцы знают, что делают, призывая гнев Милосердной. Он с надрывом выругался, чуть не всхлипнул – не сметь, короли не плачут! – и отдал приказ:

– Прекратить обстрел! Высадку отменить, поворачивайте обратно! Людям скажите, что молонцев мы пугнули, и они обделались, навалили полные штаны, теперь вякнуть не посмеют, будут соблюдать нейтралитет, мы одержали победу без высадки! Наша цель – Овдаба, на Абенгарт двинемся морем, отплытие послезавтра, после загрузки припасов. А сегодня всем праздновать победу над Молоной, и чтоб ребятам поставили пива – они заслужили. Скажите им, что это была генеральная репетиция перед походом на Абенгарт!

– Ваше величество…

– Выполнять приказ! – рявкнул Дирвен так, что в шкафах задребезжали стекла.

Хотелось все крушить и плакать от злости, но лучше сделать вид, что все идет по его секретному плану.

В глубине зеркала маячила удаляющаяся набережная: молонцы грозили кулаками вслед королевской эскадре, что-то кричали и потрясали оружием, часть толпы ринулась тушить развороченные дымящиеся здания, туда же наперегонки бросились лекари.

– Да кому нужна ваша дурацкая Молона… – с отвращением пробормотал Дирвен. – Даром никто не возьмет!

Чтоб отвести душу, выпил пива и разрушил в Аленде несколько уцелевших особняков, которые принадлежали раньше магам Ложи, а теперь стояли ничейные. После этого полегчало. Но все равно настроение было паскудное, отпустило только после обеда, когда ему доложили, что дворцовый казначей, высохший лысый сморчок, донимавший его счетами за подрубленные тряпки, по неосторожности сверзился с лестницы и сломал себе шею.

– Больше этот старый чудак не будет вам досаждать, мой господин, – заверил Чавдо Мулмонг. – Назначим на его место кого-нибудь посмышленей.

Вчера он вернулся из поездки, и Дирвен пожаловался ему на выжившего из ума казначея, а сегодня проблема раз – и решилась. Вот потеха, если тот оступился, когда тащил по лестнице тележку со своими бухгалтерскими фолиантами!

Вечером командующий сообщил через «Далекий голос», что ребята пьют за победу, славят своего короля и полны решимости завоевать Овдабу. Жизнь налаживалась. Еще бы уничтожить амулет Рогатой и добраться до сбежавшего на край света Тейзурга… Но с этим успеется, мрачно пообещал себе Дирвен, непременно успеется. Шаг за шагом он захватит весь мир, и тогда в Сонхи не останется ни одного угла, где Самая Главная Сволочь могла бы от него спрятаться.

Когда лез в голову последний разговор с Эдмаром, ему хотелось пинать мебель и грызть бокалы. Тот связался с ним через зеркало. Повелитель Артефактов осматривал свои отдаленные владения, а тамошние придурки даже не догадывались, что за ними наблюдают. Впрочем, были территории, где он ничего не видел, хоть ты тресни – это означало, что местные гады-маги все амулеты куда-то упрятали и запечатали заклятьями. Ничего, рано или поздно он дотянется до их Накопителей, и тогда с неподчинением законному королю будет покончено, они еще пожалеют о том, что не покорились ему добровольно. Вот об этом он и думал, когда непроглядная темень зеркала пошла рябью, и появилось изображение: Эдмар в серебристо-коричневой баэге сидел в кресле, а на коленях у него развалился сволочной кот, здоровенная зверюга с кисточками на ушах и презрительным взглядом.