Дойдя до двери, Хэйден, как и я ранее, замер. Прислушался, убедился, что по ту сторону проход чист, и, накинув мощный полог, открыл потайную дверь. Мы вышли в общий зал. Дождались, когда стеллаж вновь станет цельным, и лишь после этого убрали маскирующее заклинание.

Где-то неподалеку послышались тяжелые взмахи каменных крыльев. Не раздумывая, Хэйден прижал меня к ближайшей полке и поцеловал. Я не воспротивилась, наоборот — закрыла глаза и подалась навстречу. Все во мне отзывалось на его прикосновения. Я хваталась пальцами за широкие плечи, будто боясь упасть, и чувствовала волны дрожи, прокатывающиеся по телу.

Когда над нашими головами раздалась ругань горгульи — клянусь, я пожалела, что хранитель вообще существует. Своим появлением он напомнил мне о приличиях. Щеки нагрелись, словно поцелованные летним солнцем, и я поспешила спрятать лицо на груди северянина. Тот сдержанно извинился за нас двоих и решительно повел меня к выходу.

Почему-то хотелось смеяться. Сильнее сжать руку Хэйдена и, хохоча в голос, сбежать по лестнице. Хотелось улыбаться миру, всем и каждому в нем. Даже бурчащему нам в спины хранителю!

Я летела словно на крыльях. В ушах по-прежнему звучал голос Хэйдена, спокойный и уверенный, а щека, кажется, до сих пор ощущала взволнованное биение сильного сердца. И осознание того, что наш поцелуй разжег в северных горах огонь, наполняло меня пьянящим восторгом.

Мы едва миновали два коридора, когда Хэйден, не выдержав, втянул нас в узкую нишу за гобеленом и снова накрыл мои губы своими. Странное притяжение влекло нас друг к другу сильнее любого приворота. Я задыхалась, забирая его дыхание и возвращая свое. Но мне было этого мало. Я хотела большего: больше поцелуев, больше прикосновений, больше самого Хэйдена. И отдать ему всё — всю меня, мою душу.

— Лэйни… — выдохнул он со стоном, разрывая поцелуй.

Северное произношение вновь добавило моему имени особого звучания: тягучести, сладости, желанности. Голова закружилась. Захотелось, чтобы Хэйден позвал меня еще раз, чтобы его губы шептали только мое имя. Но я не осмелилась попросить.

— Подожди, Лэйни, — удержал он, стоило мне потянуться за новым поцелуем. — Ты должна кое-что понять. О том, кто мы… кто я.

Я едва улавливала смысл его слов. Разум затуманился, и единственное, что я осознавала четко, — желание быть с Хэйденом. Ощущать его руки, скользящие по моему телу, чувствовать его губы, вдыхать его запах.

— Северяне ужасны. Мы собственники, Лэйни. Такие, которые не отступаются, которые готовы биться до конца. Только позволь мне поверить, что ты моя, и я не отпущу тебя. Никогда. Сейчас я еще могу отступить. Но если ты выберешь меня, если сама вручишь себя, то шансов передумать у тебя не будет. Я не дам их тебе.

Хэйден говорил тихо, но вместе с тем очень уверенно. Он предупреждал. Возможно, даже пытался напугать. Но только я не испугалась. Да и разве можно бояться чего-то столь желанного?

Улыбнувшись, я подалась вперед и вновь поцеловала Хэйдена. Жарко, жадно, отчаянно. Я цеплялась за него, как упавший в горную реку — за ветку, перекинутую через поток. Он нужен мне. Такой, какой есть. С его темным прошлым, с нашим туманным будущим. Неидеальный, опасный, честный. И мне неважно, кто его создал — Полуночная Матерь или Пресветлый Отец. Лишь бы он целовал меня так же крепко, как сейчас, лишь бы не отпускал.

Я твоя…

Мое тело тянулось к телу Хэйдена. Вжималось в него и с затаенным трепетом наслаждалось каждым миллиметром прикосновения.

Я твоя.

Душа рвалась навстречу, пробивала грудную клетку и, царапая костяными осколками сердце, вылетала на свободу — к нему, к Хэйдену.

Я твоя!

Даже моя сила, несмотря на нашу непохожесть, стремилась к единению. И клянусь, в его тьме мой свет сиял.

— Нам лучше остановиться сейчас, — выдохнул Хэйден, с трудом разрывая поцелуй. — Пока я еще в силах это сделать.

Его признание опьянило. Сердце, и без того заходившееся взволнованным ритмом, забилось быстрее. Губы обожгло. Я подалась вперед, желая продолжить, но тут услышала знакомый голос:

— Отвали, Минакс! Все со мной в порядке!

Мимо укрытой гобеленом ниши, в которой мы прятались, прошел Арден.

— Прости, друг, но ты выглядишь преотвратно. Ты сам себя видел?

— Отвали! — рявкнул он. — Я в порядке! В порядке, слышишь? Мне нужно лишь продержаться до зимних праздников… До зимних праздников, а потом она станет моей. Моей!

Одержимость в низком голосе звучала до того отчетливо, что я непроизвольно прижалась к Хэйдену. Мы обменялись обеспокоенными взглядами. Кажется, времени осталось даже меньше, чем мы предполагали.

Следующие полторы недели пронеслись, словно морозный ветер между башен академии: стремительно, со слышимым свистом — слишком быстро, чтобы суметь ухватиться за призрачный хвост.

Все свободное время мы с Хэйденом занимались подготовкой к ритуалу: проверяли настойку гелиотропа, чертили на листах символы, запоминая каждое движение кисти, проговаривали слова активирующей команды.

В день, когда территория вокруг академии укрылась снегом, тяжелым и липким, Хэйден исчез. Я видела его лишь мельком за завтраком, а на обеде он уже не появился. На ужине тоже.

Подгоняемая беспокойством, я добежала до жилого корпуса. Однако стоило шагнуть в коридор второго этажа, как сильная рука обхватила меня поперек талии, сжала до боли и потянула в сторону. В нос ударил запах металла.

Узнавание случилось в секунду.

— Нет! — я дернулась, пытаясь вырваться из стальной хватки.

— Не бойся, Лэйни, — жаркое дыхание опалило кожу. — Я не дам тебя в обиду, никому не дам… И сам не обижу. Я просто хочу быть рядом. Ведь ты же моя. Моя!

Голос Ардена звучал взволнованно. Слова вырывались быстро, окончания смазывались. Колдун не говорил — бредил!

— Артиэлл, пожалуйста, отпустите меня, — произнесла я как можно мягче. — Нас могут увидеть и…

— Нет! — Арден стиснул меня сильнее, заставив охнуть от боли. — Не отпущу! И никому не отдам!

— Вы делаете мне больно… Ай!

Я вцепилась в обвившую мою талию руку, попробовала отодвинуть ее, но колдун, кажется, и не заметил моих усилий.

— Мне тоже больно! Больно, что приходится держаться на расстоянии, смотреть на тебя и не иметь права прикоснуться. Но осталось немного. Немного, Лэйни! Меньше трех недель! Три недели… — в его голосе проступил холод. — Нет, это слишком долго. Я не могу столько ждать. Не могу!

Мужские пальцы впились в мое тело. Даже сквозь платье я ощущала, как они сминают мою кожу, вдавливаются в нее. Прикосновение обжигало, заставляло непроизвольно дергаться в попытках высвободиться. Но только чем сильнее я трепыхалась, тем крепче Арден меня сжимал.