— Дорогая Фредди, в этом нет ничего странного. Гай очаровашка. Но ты должна знать, что он редкостный мерзавец.

— Мерзавец? — задумчиво повторила я. Меня интересовало, каким образом огрызок банана, который жевала Титч, оказался на подошве моих туфель. — Мне кажется, что ты неправа. Конечно, он самовлюбленный и заносчивый человек. Но когда ты окончательно разочаровываешься в нем, Гай делает нечто необыкновенное, то, что не соотносится с представлением о нем. Вчера он вдруг принес рыбу с картошкой для детей, а затем отвез их домой.

— Ага! Но делал ли он это ради детей? А может, потому что рассчитывал произвести на тебя впечатление, смягчить твое сердце?

Прим затянулась сигаретным дымом. Я с трудом сдержала улыбку. Прим выглядела какой-то несуразной: крупные зубы, здоровый цвет лица, блестящие волосы и сигарета во рту. После того как Эдвард прочитал ей длинную лекцию об опасности заболеть раком гортани, Прим назло в его присутствии старалась чаще курить.

— Все дело в том, Фредди, что Гай захотел обидеть тебя за то, что ты его разочаровала. Вчера он рассчитывал на быстрый успех. Когда ты ему отказала, первое, что пришло ему в голову, — это отомстить. Ты сейчас в таком состоянии, что любой упрек ранит до слез. Какого черта, почему ты должна чувствовать себя виноватой за то, что не хочешь лечь с ним в постель?

— А если он подумает, что я нарочно играла с ним? Завлекла, а потом отказала?

— Мне еще никогда не приходилось слышать подобную чушь. Даже после начала так называемой сексуальной революции, появления противозачаточных таблеток и всего остального женщина продолжала испытывать невероятное давление; от нее ждали, что она уляжется на спину по прихоти любого хвастуна, который изъявит желание воспользоваться ее прелестями. А перед этим женщина была невольницей родителей и боялась прослыть дешевкой, а также опасалась заиметь незаконнорожденного ребенка. Ты не хочешь спать с ним? Это веская причина, и ее достаточно. Гай не имеет права возмущаться.

Я улыбнулась.

— Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Конечно, ты права. Я должна, наконец, взять себя в руки и стать разумной. Все ненужные мысли я постараюсь выбросить из головы. Надеюсь, это будет не слишком сложно. А теперь давай сменим тему. Мы должны как-то помочь детям. — Я рассказала Прим, в каких ужасных условиях обитают Френки, Уилл и Титч. Ее первой реакцией было немедленно сообщить обо всем в службу опеки. Я постаралась объяснить свое нежелание связываться с официальными органами. — Френки говорит, что мама не ела ничего с тех самых пор, как заболела. Ее рацион — одна лишь вода. Уже две недели, как она не притрагивается к пище. У нее нет возможности приглядывать за детьми самостоятельно. Разве справедливо разрушать семью? Мать ведь не абсолютно безответственная особа.

— Мне не приходилось общаться с миссис Рокер, но я встречалась с ней пару раз в деревне: неестественно белые крашеные волосы, высокие каблуки и слишком открытая грудь. Бедняжка, думаю, что физическая привлекательность является единственным достоинством, которым она может похвастаться. Не стоит думать, что социальные работники только и мечтают, как ворваться в дом и забрать детей. Разве не в их интересах постараться сохранить семью? Кроме того, они обладают большими возможностями.

— Это справедливо, но Френки сказала, что их уже грозились забрать.

— А если здоровье младенца находится под угрозой из-за постоянного недоедания?

— Думаю, что Рут прокормит ребенка, если только будет чем. — Мы отправили детей домой, нагрузив их продуктами — хлебом, молоком и овсяной крупой для завтрака. — Френки говорит, что Рут невероятно строга, заставляет семейство мыться и регулярно чистить зубы. Кстати, я должна купить пару тюбиков зубной пасты завтра после работы. Френки сказала, что у них паста закончилась.

Прим произнесла удивленно:

— Ты на самом деле приняла злоключения детишек близко к сердцу. Гм, в целом я поддерживаю тебя. Давай поможем Рокерам преодолеть кризис. К счастью, в это время года куры несутся как сумасшедшие. Назавтра я испеку пирог к чаю.

— О Прим, ты молодчина! Я была уверена, что смогу на тебя положиться.

— Морозильная камера в моем холодильнике набита фазанами. Жена Роджера Винденбанка наотрез отказывается есть дичь, а бедняга Роджер упорно ходит на охоту. Он таким образом надеется пробиться в высшее общество. — Прим с сомнением посмотрела на меня. — Думаешь, дети будут есть фазанов?

— Понятия не имею. Не думаю, что они имели дело с фазанами.

— Кажется, нас ожидает неудача.

— Было бы гораздо проще, если б мы могли войти в дом и поговорить с миссис Рокер. Если, конечно, можно назвать эту лачугу домом. Так называемый дом представляет собой округлую конструкцию, сделанную из рифленого железа.

Прим не видела жилища Рокеров. Опасаясь очередной атаки, мы проводили детей лишь до вершины холма.

— Вижу, ты настоящая горожанка, никогда не видела ниссеновских бараков. Когда-то здесь их были тысячи. Они стояли вокруг временных, полевых аэродромов. У меня появилась идея. Барбара Уоткинс, которая живет стена к стене с тобой, преподает искусство и драму в Торчестерской начальной школе. Детишки посещают именно эту школу. Возможно, миссис Рокер доверится ей. Я не знаю никого, кто сможет устоять перед чарами Бар. Ее невозможно не любить. Почему бы нам не поговорить с ней?

— Замечательная идея! Когда?

— Прямо сейчас. На улице дождь, захвати на всякий случай плащ.

Восемь часов вечера не самое подходящее время для неожиданного визита, но я подчинилась. Я была уверена: Прим знает, что делает. Мы взяли фонарик и отправились в путь. Хлоя последовала за нами. В промежутке между деревьями я разглядела выкрашенный ярко-розовой краской дом. Уже было слишком темно, чтобы я могла разглядеть его в деталях. Через несколько минут мы уже стояли напротив входной двери.

— Кто там? — раздался певучий голос в ответ на наш стук.

— Прим.

— Дорогая, замечательно, что ты пришла! Заходи, дверь не заперта.

Резкий запах ладана заставил меня закашляться. В комнате стояла тропическая жара, горели все лампы, их покрывали цветастые абажуры. Оранжевые стены сверкали, они были украшены рисунками деревьев, цветов, животных и птиц. Огромный тигр осторожно выглядывал из-за зеленых пальмовых ветвей. Цвета были настолько яркими, что только спустя несколько секунд я обратила внимание на хозяйку. Она лежала, свернувшись клубочком, в тени, возле стены. Ее колени касались подбородка, а задница была выставлена на всеобщее обозрение. Она была полностью обнажена.

— Пять, четыре, три, два, один… — бормотала она, словно была ракетой и готовилась к полету.

— Надеюсь, что мы не помешали, — сказала Прим. — Я привела Фредди. Она хочет с тобой познакомиться.

Не успела я сказать и слова, как Хлоя ворвалась в дом и по-дружески облизала голые ягодицы Бар. Та немедленно выпрямила ноги, стала на колени и встряхнула своими длинными, до талии, волосами. Ее волосы были странного цвета, нечто среднее между абрикосом и апельсином.