– Оно досталось мне от матери, – непринуждённо улыбнулась Дашенька.

– От матери?  Вы точно получили его от матери? – В глазах господина появился лихорадочный блеск. – Не в скупке, ни в подарок?

– Да, сударь. А что вас удивляет? – не понимая причины странного волнения незнакомца, захлопала ресницами девушка.

– Нет, нет, мадмуазель. Ничего… – господин пристально вглядывался в черты девушки, но маска надёжно скрывала лицо, и он, настороженно покосившись на всё более хмурившегося Шелестова, улыбнулся. –  Простите старика, мне показалось. Извините, не смею больше задерживать, – вновь поклонился человек и поспешил пройти в столовую залу.

Любопытство незнакомца не понравилось Сергею Дмитриевичу, но, к его изумлению, хозяин дома усадил того подле себя и весь вечер вёл со странным гостем оживлённую беседу. За трапезой замечая, какие заинтересованные взгляды бросает пожилой мужчина на Дашеньку, Шелестов невольно злился, но вскоре все вернулись в бальный зал, и, потеряв незнакомца из вида, князь забыл об этом странном господине.

По прошествии двух дней после маскарада в доме Урусовых, Сергей Дмитриевич с букетом цветов спешил в Михайловский. Он безнадёжно опоздал на спектакль и, оказавшись в театре, прямиком направился в гримёрку мадмуазель Легран.

Шелестов оставался единственным поклонником, которого примадонна разрешила допускать к себе, но стоило князю подойти к двери, как могучая фигура Харитона неожиданно преградила ему дорогу.

– Простите, барин, но барышня просила обождать. У неё посетитель, – виновато прогудел здоровяк.

– Какой посетитель? – оторопел Сергей Дмитриевич.

– А мне почём знать, – повёл мужик широкими плечами. – Господин молвил, будто дело у него важное и записочку передал. А мамзель как бумажку ту прочитала, так сразу велела его впустить.

Что-то очень похожее на ревность всколыхнулось в груди, и Шелестов, тяжело взглянув на Харитона, проговорил:

– Ну-ка, любезный, отойди в сторонку. Мне очень хочется увидеть этого господина.

– Как знаете, барин, – хмыкнул здоровяк и освободил дорогу.

Распахнув дверь, князь на мгновение растерялся. Он был готов увидеть в гримёрке кого угодно, но только не незнакомца с маскарада. Сергей сразу узнал приземистую фигуру и седую шевелюру господина. Старик, сидя подле Дашеньки, держал её за руку, а она, опустив голову, утирала слёзы. Встретившись с Шелестовым взглядом, незнакомец сурово нахмурился, а девушка, подняв глаза, пролепетала:

– Сергей Дмитриевич, пожалуйста, обождите за дверью. Мне нужно переговорить с Федором Михайловичем.

Стиснув зубы, князь вышел и захлопнул дверь. Нервно шагая взад и вперёд, Шелестов злился. «Что всё это значит? Почему она плачет? Чем этот старый пень её расстроил? – сердито зыркая на дверь, терзался он вопросами. – И вообще, чего ему от неё нужно?»

Харитон, ухмыляясь в бороду, невозмутим изваянием застыл на месте и с интересом косился на мечущегося по коридору князя. Через несколько минут, показавшихся Сергею вечностью, на пороге гримёрки показался визитёр:

– Мадмуазель, я не прощаюсь! – воскликнул он, и Шелестов одарил старика враждебным взглядом, но и тот в долгу не остался и смерил молодого человека не менее недоброжелательным прищуром глаз.

Некоторое время мужчины вели безмолвную дуэль, но, так и не сказав друг другу ни слова, разошлись. Увидев заплаканное лицо девушки, Сергей Дмитриевич распылился.

– Чего такого наговорил этот престарелый хлыщ, что довёл тебя до слёз? Зачем он приходил? И почему ты его впустила?

– Слишком много вопросов, Серёжа, – вздохнула Дашенька.

– Много? Считаешь, я не вправе их задавать? Ты уединяешься с посторонними мужчинами, и меня это не должно волновать?

– В конце концов, когда ты вечера напролёт проводишь с другими женщинами, я не высказываю тебе своего недовольства, – напомнила она.

– Это совсем другое, – фыркнул Шелестов. – Мне по статусу полагается посещать светские приёмы, и ты знала, что так будет.

– Знала, а потому никогда не упрекала тебя за это. Но и ты знаешь, что у актрис бывают поклонники.

– Но только не у тебя! – ещё больше разгорячился князь.

– Это почему же? – возмутилась она. – Кажется, мы не давали друг другу никаких обязательств. Я свободная женщина!

У Шелестов дрогнули ноздри: сама мысль, что у Дашеньки может быть кто-то другой, раздирала грудь в клочья.

– Ты моя! – сдерживая негодование, прохрипел он. – И я никому не позволю увиваться возле тебя!

– Серёжа, граф уже не в том возрасте, чтобы к нему ревновать, – примирительно улыбнулась она.

– Считаешь, я ревную? – кипятился Шелестов.

– Если нет, тогда почему ты злишься?

Князь замолчал и, судорожно прислушиваясь к клокочущему внутри вулкану, признал: «Да, похоже, я в самом деле ревную». Шелестов всегда считал ревность уделом слабых, а потому постарался поскорее справиться с постыдным чувством. Заметив его замешательство, Дашенька подошла и, заглянув мужчине в глаза, погладила его по чуть колючей щеке.

– Серёжа, ну, не сердись, – замурлыкала она.

– Так чем он тебя расстроил? –  почти растаяв, спросил Шелестов.

– Это не важно… Теперь уже не важно… – вздохнула девушка, но всё же пояснила: – Это касается моего отца.

Услышав ответ, Сергей Дмитриевич, дабы не бередить душу несчастной сироты, больше ни о чём расспрашивать не стал, а протянул букет.

– Это тебе, – буркнул он. – А завтра мы идём к мадам Буланже. И не смей возражать, – строго предупредил князь, продолжая хмурить брови.

Дашенька спорить не стала, а улыбнувшись, чмокнула его в щёку, и мужчина окончательно растаял. Неожиданно вспыхнувшая ссора угасла, и Шелестов сам поцеловал девушку, но уже в губы.

Наконец, сломив упрямство мадмуазель Легран, князь с удовольствием тратился на свою примадонну, и не проходило дня, чтобы он пришёл без подарка. Это мог быть флакон духов, зеркальце или гребёнка искусной работы и, несмотря на возмущение Дашеньки, драгоценные украшения.

Младший Шелестов прибывал в безмятежном настроении, когда ему передали послание от отца. Сергей сразу догадался, зачем он понадобился его сиятельству, и, понимая, что разговор предстоит серьёзный, с тяжёлым сердцем отправился в родительский дом. Дмитрий Алексеевич встретил наследника в кабинете и, предложив сесть, заявил:

– Серж, я тебе удивляюсь, – строго взглянул он на сына. – Я надеялся, ты немного развлечёшься и расстанешься с этой певичкой, а потому не мешал твоим причудам. Но ты практически в открытую стал с ней жить! По Петербургу успели расползтись дурные слухи. Но более того! За последние две недели ты не появился ни на одном светском рауте, на которые был приглашён. Признаться, я устал придумывать оправдания твоему отсутствию. Общество не простит пренебрежительного отношения к себе, и ты понимаешь, чем это грозит. – Отец сделал паузу, внимательно разглядывая сына. Сергей мочал, только дрогнувшие ноздри выдавали его напряжение. Не дождавшись от наследника оправданий, князь безапелляционно проговорил: – Я надеюсь, ты больше не станешь тянуть с предложением Наталье Михайловне? – многозначительно взглянул Дмитрий Алексеевич и, немного подождав, спросил: – Так что ты молчишь?