вырезан так низко, что каждое движение вызывало смущение, и все же она кружилась и танцевала с редким самозабвением - как будто она была одна в своем будуаре, а не осуждалась сотней пар глаз.

- “А кто она такая?- спросила первая сплетница. Это была маркиза де Солонь, пожилая женщина, о чьих похождениях в юности ходили легенды. Она гордилась тем, что знает всех достойных молодых женщин в Париже. Одно ее слово - и женщина может обнаружить, что двери всех респектабельных салонов закрыты для нее, сама не зная почему. И все же девушка на танцевальном полу была ей незнакома.

- “Это госпожа Констанция де Куртенэ” - сказала ее подруга, желая похвастаться своими познаниями. - Недавно прибыла из Индии.”

- “А ее муж знает, что она здесь? - сказала маркиза под всеобщий смех.

- “Она вдова. - Подруга понизила голос, заставляя своих спутников наклониться поближе. В их кругу слухи были просто золотом. Она хотела получить полное признание за этот самородок.

- “Это очень романтичная история. Она англичанка, из Индии. Она была при падении Калькутты и попала в плен. Наваб, который является своего рода царем в Индии, бросил ее в свою темницу. Кто знает, какие унижения он мог причинить ей там?”

Женщины вокруг стола вздрогнули, представив себе это. У всех были яркие представления о разврате Востока.

- К счастью, ее спасли. Ее муж был капитаном нашей армии в Индии, джентльменом по имени капитан де Куртенэ. Он освободил ее из темницы наваба. Естественно, она влюбилась в своего галантного спасителя. Она вышла за него замуж. Но не успела она обрести это счастье, как снова разразилась трагедия. Ее муж упал за борт во время путешествия домой и утонул. Она вошла на борт как невеста и вышла вдовой.”

Женщины задумались над этой важной информацией.

- “Похоже, она не слишком огорчена своей потерей, - лукаво заметила маркиза. На полу Констанция танцевала особенно энергичный гавот. - Этот бедный молодой человек едва поспевает за нею.”

- “Этот бедный молодой человек стоит десять тысяч ливров в год, - заметил один из ее спутников.

Послышался понимающий вздох. Пусть она и была экзотична, эта англичанка, родившаяся в Индии и приехавшая в Париж, но ее мотивы были так же хорошо знакомы, как колокола собора Парижской Богоматери.

- “Через несколько месяцев она, прихрамывая, вернется в какую-нибудь провинциальную деревню и будет зарабатывать себе на жизнь тем, что дает ей пенсия покойного мужа, - заявила одна из сплетниц. - Некоторые мужчины могут найти мимолетное развлечение в прелестях молодости, но в конце концов они всегда выберут удачу и родословную.”

- “Как вам повезло, что это так, - сказала маркиза. - Если бы мужчины всегда предпочитали красоту богатству, ты все еще была бы старой девой. Но вот в этом я не уверена” - добавила она, повернувшись к Констанс. - Она пережила индейскую темницу и неудобного мужа. Я не думаю, что от нее так легко будет отмахнуться.”

Стоя на танцполе, Констанс чувствовала, что привлекает к себе всеобщее внимание. Она бы обиделась, если бы ее не заметили. Она потратила несколько часов на то, чтобы подготовиться. Она наложила макияж, так что ее глаза казались шире, а рот - девичьим. Она привела в порядок каждую прядь своих волос, изображая простодушную невинность. Не имея денег, чтобы заплатить горничной или швее, она шила и перешивала свое платье, пока эффект не достиг совершенства.

Она знала, что старухи будут сплетничать о ней за своими веерами. Позволь им. Она хорошо разбиралась в искусстве сплетен после Калькутты - это было последнее утешение для женщин, потерявших свою красоту и не имевших других преимуществ. Они больше не интересовали людей и тратили свою энергию на уничтожение тех, кто их вытеснил.

И даже сплетни имели свою пользу. Если бы эти женщины отпускали ехидные замечания в адрес своих мужей, это заставило бы их смотреть на Констанцию еще более похотливо. Если они пригласили ее к себе домой, чтобы посмеяться над ней - кто знает, с кем она может встретиться, как только войдет в парадную дверь?

Женщины смотрели на нее, потому что на нее смотрели мужчины - и это было самое главное. Она чувствовала их взгляды, хотя и делала вид, что не замечает их, впитывала их внимание и черпала из него силу. Она не была самодовольна. Как и ее платье, натянувшееся на груди, ее жизнь была в одном стежке от катастрофы. Но это придавало ей восхитительную энергию. Во время поездки в карете из Лорьяна она пообещала себе две вещи - что она выживет и что ей никогда больше не будет так скучно, как с Ласко.

Танец закончился. Она сделала реверанс своему партнеру, и он поклонился, украдкой взглянув на верхнюю часть ее груди. - “Вы позволите мне пригласить вас на следующий танец, мадам? - поинтересовался он.

Она изобразила на лице глубокое сожаление. - Увы, он уже обещан. И следующие пять танцев тоже.”

Она заметила его удрученный взгляд. - “Мы обязательно потанцуем еще до конца вечера, месье. Я буду искать вас.”

Но она не могла сдержать своего слова. Толпа мужчин вокруг нее - молодых, достойных, пылких - занимала ее всю ночь.

Было уже почти одиннадцать часов, и ужин должен был быть подан, когда дверь в зал собраний открылась. Даже музыканты, казалось, пропустили какую-то ноту, когда вновь прибывший вошел в зал. Он взял у слуги на подносе бокал вина и одним глотком опрокинул его, оглядывая комнату.

- “Генерал-майор Де Корбейль, - объявил лакей.

Констанция танцевала, повернувшись к нему спиной. При звуке его имени она чуть не наступила на ногу своему партнеру - но сдержалась, чтобы не посмотреть на него во все глаза. Это имя было выжжено в ее памяти вместе со всеми другими подробностями той ужасной осады. Он был там всего лишь мгновение, одно мгновение в разгаре мощной кампании. Конечно же, он не узнает ее.

Но что, если он это сделает? А что, если он вспомнит, что она вышла замуж за капитана Ласко? А что, если он узнает, что Ласко не пропал в море, а живет со своей толстой женой где-то в Бордо? Констанция будет разорена.

Она оглянулась через плечо. Незаметно, но недостаточно осторожно. Их