Васька недоумённо пожал плечами:

– А я что? Я – ничего. Просто вместе – веселее!

Стараясь быть вежливым, я сделал ему встречное предложение – посещать душ вместе с Бинком.

– С ним? – задумчиво вздохнул Лубенчиков, – Это – вряд ли… У него – плохой характер.

– А у тебя – хороший?

– Лёха, я ведь не против – давай мыться втроём!

Илга торопливо покинула комнату. Взамен неё, в дверях возник Бинк:

– У кого это, интересно, плохой характер? И кто тут собрался мыться втроём?

– Вы с Лёхой не желаете? – обрадовался Васька, – Тогда я вас вычёркиваю!

В последующие дни Лубенчиков вёл себя скромнее. Разве что, однажды за завтраком начал описывать преимущества дружной шведской семьи.

– Вы знаете в чём секрет успеха «Аббы»?

– Не знаем! – торопливо выпалил я, – И главное, не хотим знать!

– Дурак – ты, Лёха, – обиделся он, – Секрет – в гармонии! Нам для полной гармонии не хватает ещё двух женщин.

В другой раз Васька вспомнил о каннибалах Новой Гвинеи, которые живут припеваючи.

– Если б вы знали, какие там удивительные люди! – восхищался он, – Абсолютно без предрассудков! Все европейцы отмечали. Кое-кого, правда, потом съели. Но эти – сами виноваты. В большой и чистой любви – не место условностям…

Подробнее рассказывать о Гвинее – он не рискнул. Вероятно, по нашим с Бинком «ласковым» взглядам догадался, что нам это не интересно.

Илга держала себя с достоинством. Лишь иногда советовала Ваське хорошее расслабляющее средство – провести ближайшие дни в анабиозе. И ему легче, и нам спокойнее.

Конечно, она – умная девушка. И с чувством юмора. Когда Васька предложил сыграть в хахирские шахматы на раздевание, она не отказалась. Только честно предупредила:

– Это игра требующая большого интеллекта.

– Как раз для меня, – ухмыльнулся Васька.

В результате, он остался в одних трусах. Хмуро спросил:

– Ну, что… Продолжим?

– Не-а… С тобой скучно…

– Подумаешь, игра для парнокопытных!

Так или иначе, особых конфликтов в нашем коллективе не возникало. За три дня мы совершили четыре гипер-прыжка и одолели больше сорока световых лет.

Всё это время мы ели, спали и развлекались, как могли. Это только киношные герои без роздыху машут плазменными клинками и говорят чеканными фразами. Обычным людям, вроде нас, такое не по силам.

Даже к самой высокой цели приходится идти размеренным шагом.

И всё же, мелкие бытовые подробности не могли затуманить главного.

Когда мы прибыли на Чэйдос и спустились по трапу на поверхность, Илга закрыла глаза.

Ветер шевелил её волосы. Мы трое молча стояли, ожидая.

Далеко за периметром космодрома белели вершины заснеженных гор. Метрах в ста, у открытого трюма звёздолёта, переговаривались грузчики. От купола космопорта беззвучно скользила красная служебная тележка.

Но все нахлынувшие после полётного однообразия звуки и краски были ничто перед нашим ожиданием…

Спустя минуту, принцесса открыла глаза:

– Мы опоздали. Айна здесь была. Но она покинула планету…

Чуть посовещавшись, решили заняться ремонтом корабля. Откладывать это и дальше было ненужным риском. Капитан Бинк, вообще, проявлял теперь крайнюю осмотрительность:

– Вы трое – сидите здесь! И носа не высовываете дальше трапа! А я иду организовывать ремонт!

К счастью, не все илгины бриллианты превратились на Хахире-3 в кредитки. Поэтому, ресурсы у нас ещё имелись.

Спорить с Бинком никто не стал. Даже Васька успел проникнуться серьёзностью наших целей.

Хоббит уехал на тележке.

Можно было вернуться в кают-компанию, но даже самую хорошую обстановку надо иногда менять. Мы сели прямо на трап. Вдыхали незнакомые ароматы, долетавшие с ветром, и неторопливо беседовали.

– Странно, – сказал я, – В космопорте – режим карантина. Но в воздухе – стен нету. Ветер гуляет, где хочет… Вон и живность какая-то летает…

– Разве вы не знаете? – удивилась Илга, – Смотрите!

Парившее в высоте существо круто стало пикировать. Кажется, гналось за более мелким летуном. Мы успели разглядеть два силуэта, отдалённо напоминавшие птеродактилей. В следующий миг – сверкнуло. И на посадочное покрытие шмякнулись обугленные тушки.

Лубенчиков повёл носом:

– Цыплята на гриле… Пережаренные…

– Над всем космодромом защитное поле, – объяснила Илга, – Для кораблей – оно безопасно. Но ни одно живое существо через него не проскочит… Даже вирусы.

– Это на каждой планете так?

– Везде, где есть органическая жизнь и соблюдается карантин.

– Круто. Теперь ясно, почему нет комаров…

– Разве ваши космодромы устроены иначе?

Васька неопределённо хмыкнул. А я уточнил:

– У нас всё проще… Наверное, мы кажемся тебе совсем дикими… Особенно, он…

– Кто? – возмутился Лубенчиков.

– Хахир в пальто… Только внутри мы добрые, Илга. Честное слово, – я улыбнулся, – Вероятно, от уровня техники это не зависит.

– Правильно! – горячо согласился Васька, – Много техники бывает даже вредно. Особенно, эта дурацкая виртуальщина! Я, например, всегда предпочитал живое общение…

Пока его опять не увело, куда не следует, я попросил:

– Васёк, притащи чего-нибудь выпить.

– Безалкогольное, – быстро добавила Илга.

– А чего я? – нахмурился Лубенчиков.

– Потому, что Её Высочество тебе доверяет. Да, Илга?

– Полностью.

– Ну… ладно.

Он скрылся внутри корабля. Мы с Илгой остались наедине – если не считать бригады грузчиков у соседнего звездолёта.

– Илга… Можно задать вопрос… Обещаешь, что не обидишься?

– Давай, – легко кивнула она.

– Ты – такая… такая замечательная девушка… И у планета у тебя – чудесная… Зачем тебе эти мужские игры, а?

– То есть? – прищурилась она.

– Ты, конечно, смелая и умная… Но всё слишком всерьёз. Это не у Бинка ножик забрать.

Она усмехнулась:

– Да, я из плоти и крови. И мне тоже бывает страшно… Я ведь не дурочка.

– Илга, ты не так меня поняла…

– Я хорошо поняла, Лёха. Ты не ошибаешься – всё всерьёз. И значит, никто, лучше меня… лучше нас, не справится с нашим делом.

Мы молча смотрели на затянутые белой дымкой горы. Становилось прохладно. Кажется, собирался дождь. Я поёжился, застёгивая куртку: