Тетка, между тем, подливала ароматный чай и нахваливала торт Генриха.

— Потом был Игорь. Лариса действовала хладнокровно, и если бы не ваша быстрая помощь, Игорь бы погиб. Думаю, они бы не оставили его… Если бы не его знакомство с Инной.

— Я сейчас вам расскажу про цыган на мой день рождения.

— Я все знаю. Никакие это не цыгане. Это друзья Троепольского, коллеги по театру. По их просьбе они вас слегка припугнули. И отправили снимать родовое проклятье — к кому?

— Опять к Ларисе?

— Да, конечно. После этого путь Троепольскому был свободен. Он как раз распрощался раз и навсегда со столицей и устроился в наш театр. И у него не было ни тени сомнения, что вы не устоите перед его обаянием.

Марина рассмеялась.

— Да. Не устояла бы, наверное. Если бы не этот человек…

Она погладила мужа по волосам.

— Их планы едва не разрушила ваша поездка.

— Наша незабываемая поездка, — рассмеялась Тамара и поцеловала Генриха.

— Представьте себе, какая паника началась, когда Инна, а это была она, позвонила Троепольскому и сказала, что Марина выходит замуж.

— Зачем она это сделала?

— Сказала, что не любит красивых мужчин.

— «Зачем вы, девушки, красивых любите», — затянул Серега. — Помнишь, Томка, бабушка с дедушкой пели эту песню, когда сюда гости приходили?

— Помню. Могу спеть полностью. «Непостоянная у них любовь». Сереж, я тебя прошу, завязывай со своими «девушками на месяц». Ты видишь, чем все это заканчивается.

— Я подумаю. Но ты не пой больше. У тебя слуха нет. И голоса.

— Так вот, — продолжал Иван Сергеевич, а Марина только сейчас поняла, что он ужасно похож на почтальона Печкина из известного мультфильма, и улыбнулась, — продолжаю, если вам еще интересно. Эта Лариса накупила хлопушек, увидев ненормального подростка возле храма. Там, рядом, за забором, как раз фирма по продаже пиротехники. Она научила его взрывать хлопушки, чтобы на время отвлечь от себя внимание. Пистолет позаимствовали у мужа Дианы. Он охранник одного из владельцев торговой сети «Купи-продай». Возле дальнего выхода ее ждало такси. Однако кое-кто, — он усмехнулся, — предусмотрел такой ход событий и надел на жертву бронежилет.

Генрих сказал что-то по-немецки.

— Он интересуется, какой фирмы бронежилет.

— Немецкой. «Штодель и К».

— Генрих, напиши в эту компанию от всех нас благодарственное письмо, — сказал Андрей, пожав Генриху руку.

Генрих закивал головой:

— Ко-неч-но, — сказал он по-русски.

— Но я все равно был в тупике, хотя нащупал мотив. И тут Тамара Васильевна отлавливает на улице женщину со шрамом, правда, алкоголичку, но именно она рассказала нам о синдроме парных случаев. Я потом интересовался у врачей, правда ли такое бывает. Оказывается, да. Это когда один больной поступает, а потом сразу же другой с похожей патологией. Так мы, чисто случайно, вычислили женщину со шрамом, а потом и ее небезызвестных родственничков. Но что им предъявишь? Ничего. Тогда мы решили добавить катализатор — женить Сергея. Женатый мужчина — состояние уже делится пополам, а, может, и вообще, уплыть немецкой баронессе.

— Нет, она графиня Гертруда фон Валленштайн, как мы написали в приглашении, — поправила Тома.

— Тем более. Так что, как только свидетельство о браке господ Троепольских было получено, за жизнь Сергея Васильевича я бы и копейки не дал. Но, у вас был и есть я — Иван Сергеевич Трошин, ваш покорный слуга.

Сергей встал и поклонился, потом подошел и пожал руку Трошину.

— Спасибо за помощь. За спасение жизней — моей и Андрея. Надеюсь, вы не откажетесь принять в подарок скромный автомобиль немецкого производства.

Он вытащил ключи и положил на стол. Все кинулись к окну. Там, внизу красовался черный «Мерседес» последней модели.

— Благодарствую. Но слишком дорого.

— Наоборот, — сказал Серега, — железо — это ерунда. Самое дорогое — жизнь.

— Хочу закончить свое повествование. Лариса Геннадьевна Колязина в момент вашей ресторанной трапезы сидела в старых «Жигулях» Дианы рядом с рестораном. Кстати, с пистолетом в сумочке. Это был запасной вариант. На сем — откланяюсь. Пойду осваивать подарок.

— Документы на машину в бардачке.

— Благодарствую.

— А торт? Не притронулись ведь, — возмутилась тетка.

— Нет, полный комфорт. Правда.

Он пожал руки мужчинам и ушел. Компания еще долго бурно обсуждала услышанное. Потом все стали потихоньку расходиться. Андрей повез Марину к себе домой. Серега поехал в коттедж и решил провести учения своей охране. Тамара повела Генриха в театр. На «Маскарад». Но Арбенина играл уже не Троепольский.

Наконец, все устроилось. И в январе следующего года в новых семьях родились дети. Два прекрасных мальчика. Их решили назвать в честь дедов — Алексея Платонова и Василия Дегтяренко — Алешей и Васенькой.

Окончание № 2 для воцерковленных христиан

Она была похожа на маленького паучка, сидящего в огромном кресле и плетущего свои страшные сети. Худая, как сама смерть, с ужасным шрамом в области правой щеки от губы, идущим вниз, она никогда еще не была так близка к своей цели и в то же время так растерянна. Когда цель будет достигнута, что будет дальше? Не будет ли это концом всего? Крахом ее жизни? Когда дом построен, в него входит смерть. Кажется, такая пословица есть у турецких граждан. Ну, уж нет. Ни в коем случае. Она все продумала и рассчитала до мелочей. Она плела свою паутину много лет, она терпела все — боль, унижение, нищету. Ради одного — отомстить. Ему, который не оценил ее ум и красоту. Доказать своим ближним, кто еще жив, что они были не правы и зря так посмеялись над ней тогда… Она получит, наконец, деньги. И сможет все исправить. Лицо, прежде всего. Потом пищевод. Она поморщилась. Многократные бужирования под наркозом ни к чему хорошему не привели. Процесс приема пищи был для нее тяжелым и мучительным. Ничего… Скоро все кончится. Просто нужно уметь ждать.

Эта гадкая память опять унесла ее в прошлое. Шесть лет назад она была лучшей из лучших, красивейшей из красавиц, золотая медалистка, сразу поступившая в филиал ВГИКа на отделение сценаристов и блестяще окончившая его. Начало жизни напоминало сказку. Принц на белом коне, вернее, в белом «Вольво», идеальный, по ее меркам, мужчина. Щедрый, умный, состоятельный… И три месяца счастья в его королевстве. Они кончились быстро. Ворота замка захлопнулись. Что осталось? Отец в диком гневе и ее злобные тетки, сестры отца, а также соседки по подъезду, ехидно шушукающиеся на скамейке. Отец выгнал ее из квартиры с криками: «Шлюха!». Солнце померкло. Ноги ослабели. Руки опустились.