Их же, блаженных, она умоляла, взывая: «Идите с нею и поддержите ее в чужой стране».

Приблизился гот, протянул свою руку и повел ее от гроба святых мучеников со словами: «Как я буду (обращаться) с ней, так и Господь (поступит) со мною. Вот эти святые – мои поручители в том, что я ее не обижу».

Помолились и уехали, а мать в глубокой печали и горьких слезах пребывала днем и ночью, лишенная возможности побыть со своей дочерью, увидеть ее.

И отправилась девушка с готом в многодневное путешествие. Когда они приблизились к городу этого обманщика на расстояние одного перехода, набросился он на нее, как жадный волк, сорвал с нее богатые одеяния, в которые она была облачена, снял золотые украшения, которые были на ней, и одел ее в одежду рабыни. Затем открыл ей все зло, содеянное по отношению к ней, сказав ей: «У меня есть жена, которую я взял много лет назад. Но ты помалкивай, не болтай ни ей, ни кому-либо другому о том, что было между нами. Не то злой смертью умрешь от руки (кого-нибудь) из рода жены или ее семейства, а они люди знатные в нашей стране».

Когда услышала девушка все это, стала жаловаться Богу, зарыдала громко, ударяя себя по лицу и груди, посыпая землей свою голову и лицо, и повторяла, покинутая, (обращаясь) сквозь слезы к готу: «Спасибо тебе, муженек. Во что ты превратил мое путешествие? Спасибо тебе, разбойник, среди бела дня похищающий свободных людей! Спасибо тебе за то, что ты открыл мне, что я рабыня, что вверг меня в иго рабства, а не убил мечом свои острым! Вот они, твои обещания! Вот прочность твоих клятв! Теперь я стану взывать к моим поручителям, которые были между мной и тобой, к той силе, что скрыта в мощах мучеников. На поручителей, которых ты дал мне, когда протянул свою предательскую руку и увел меня от них, возлагаю теперь я надежду мою и на их Господа. Посмотри, что ты сделал со мной!»

Все это повторяла она с молитвой, покинутая и одинокая, в слезах и стенаниях говорила так: «О Бог отцов моих, поддержи меня в чужой стране! Спаси меня и вызволи из ловушки, (расставленной) этим лжецом, который отплатил мне злом за добро, ненавистью – за любовь. Исповедники, поручители мои, посмотрите на свободу, которая ввергнута в иго рабства! О Бог, который сопутствовал Иосифу в земле Египетской, не отвращай от меня своих взоров. О Господи мой, пресеки порабощение свободных людей! Исповедники, от вас он увел меня, в вас верила моя мать!»

Когда гот прибыл (в город) и вошел в свой дом, жена его увидала красивую девушку, тотчас встревожилась, забеспокоилась и стала спрашивать мужа: «Откуда эта девушка? Кто она такая? Где ее родина? Что за дело у тебя с ней?» Он же, вероломный, ответил: «Она твоя рабыня. Я привез ее тебе из Сирии». Жена сказала ему: «Ты нагло лжешь! Разве я не вижу, что она не похожа на рабыню?» А он настаивал: «Она твоя рабыня!»

Когда увидела девушка все, что с ней случилось, (а именно то), что она превращена в рабыню, днем и ночью горько плакала, повторяя одно: «Исповедники, поручители мои, защитите меня в чужой стране! Исповедники, посмотрите на мое угнетение, вынесите приговор (этой) несправедливости!»

Ее госпожа прониклась сильной ненавистью и безграничной враждой к ней, постоянно была недовольна и била ее. А так как девушка не умела говорить на (их) языке и не могла оправдаться перед нею, она только плакала и мечтала о том, чтобы кто-нибудь поговорил с ней по-сирийски, но не было никого, кроме этого гота, который увел ее из ее страны: поскольку он долгое время пробыл в Эдессе, он немного умел говорить (по-сирийски).

Когда жена гота заметила, что девушка беременна, она не пожалела ее, а ожесточилась еще больше и требовала, чтобы та работала больше, чем могла, так что жизненные силы ее были на исходе.

Когда наступило положенное время, у нее родился сын, который был очень похож на отца. Когда жена гота увидела, что младенец так похож на своего отца, она стала терзаться ревностью и в сильном гневе упрекала своего мужа: «Смотри, как он похож на тебя! Здесь (твоя) болтовня и выдумки бесполезны!»

После того как она раздраженно повторила это еще и еще раз, он сказал: «Она принадлежит тебе. Можешь делать с ней что хочешь. Это твоя рабыня».

Затем соратница Иезавели, убивавшей пророков, прониклась недоброжелательством к этому ребенку и решила его погубить. Она приготовила смертельный яд, чтобы, когда представится удобный момент, дать ребенку лизнуть его, дабы он умер: один вид мальчика сильно раздражал ее.

В один из дней, когда младенец ползал по полу, он, наткнувшись на нее, подумал, что это его мать, и бросился к ней. Она пришла в ярость и тут же отправила его мать на базар, в одно отдаленное место с каким-то поручением. Убедившись, что матери нет поблизости, она взяла тот смертельный яд и дала его ребенку. Когда мать ребенка вернулась из того места, куда отправила ее госпожа, она нашла своего сына в агонии. Его рвало от того смертельного яда, и (пена) выступила на его губах.

Евфимия не могла сказать ни слова, лишь горько рыдала и звала исповедников к себе на помощь. (Потом) приняла решение в сердце своем, взяла кусочек шерсти и вытерла с губ своего сына яд, который принесла жена гота, положила его к себе под подушку и хранила с большой осторожностью. А мальчик умер и был похоронен.

Спустя немного времени после смерти сына Евфимия, одинокая и несчастная, готовила этому готу ужин, на который он пригласил своих товарищей. Вечером, когда стемнело, она улучила момент, который дал ей возможность сделать со своей госпожой то, что та сделала с ее сыном. И вернется зло ее на ее голову, и в ловушку, которую она подстроила, будет уловлена смертью сама.

Когда Евфимия прислуживала им как служанка и разносила вино, она вынула тот кусочек шерсти, которым вытерла (тогда) губы своего ребенка, и опустила его в чашу с вином, говоря (про себя): «Теперь я увижу, ты ли дала что-то моему мальчику, отчего он умер. Если же это не ты, я буду знать, что смерть ему ниспослана Богом». Подумав так, она взболтала (содержимое чаши) и дала ее жене этого гота. Госпожа ее взяла чашу и выпила. Она так же заснула вечным сном, и в смертельную яму, которую рыла, пала (сама).

Умерла жена гота и была похоронена.

Семь дней траура миновало. Родственники жены гота, разъяренные, как львы, догадались, что это служанка дала ей испить чашу смерти (и она умерла). Решили предать ее суду, чтобы подвергнуть суровому наказанию. Однако суд был далеко от этого города, и тогда у них явилась мысль вскрыть склеп и замуровать там Евфимию рядом с разлагающимся трупом (ее госпожи). Когда потащили ее с побоями к склепу, жители города увидели все это и пожалели несчастную женщину. Они решили прийти потом, открыть склеп и выпустить ее оттуда. А те, заперев Евфимию в склепе, прикатили тяжелый камень и привалили им вход в склеп, чтобы никто не смог открыть его. И постановили караулить склеп всю эту ночь, а утром вытащить ее из склепа, привязать к дереву и расстрелять стрелами. И когда услыхали плач и стенания, не пожалели ее. Особенно же мучительным был убивающий ее смрад зловонный, который шел от трупа. Тогда она обратилась с молитвами к Богу, говоря: «Бог Гурии, Шамуны и Хабиба, Ты, из-за истинной веры в которого положили эти святые выи свои на убиение; Ты, который принял их кровь в качестве живой чистой жертвы, приди на помощь рабе Твоей! Ты, который милосерден даже к грешникам, вызволи меня из этой ужасной беды! Гурия, Шамуна и Хабиб, поспешите ко мне с вашей защитой! Поручители-исповедники, помогите мне в этот час!»