– Что значит, вы полагаете? – резко спросил лорд Саутвик.

– Что ж, если вам интересно знать, последнее время мне в голову приходили кое-какие мысли. Скажите честно, вы ничего не слышали?

– Слышал и даже хотел поговорить с вами на эту тему. Недавно мне стали известны довольно странные вещи. Прежде всего, мы выяснили, что все те россказни, которые Дик Лермер вложил в голову моего покойного начальника, – полная чушь. Несколько месяцев назад тот египетский сержант, Абдулла, получил смертельное ранение и перед смертью признался в своей лжи. На самом деле он сбежал в самом начале схватки Уллершоу с теми арабскими головорезами. Поэтому никак не мог видеть, как того убили.

– Но что за россказни Лермера, которые тот наговорил министру?

– То, что Уллершоу приударил за хорошенькой местной женщиной и даже взял ее в свой караван. Лермер намекнул, что в этом нет ничего удивительного, ибо за Уллершоу водился такой грешок, и мы по наивности поверили ему. Помнится, тогда мой начальник был страшно зол на вашего кузена. Теперь же, из заявления Абдуллы, которое египетские власти отправили нам, добавив, что делают это «с тем, чтобы снять пятно бесчестья с доблестного офицера», следует, что во время путешествия через пустыню Уллершоу лишь взял под свое крыло двух беззащитных женщин, потому что подумал, что их присутствие в караване сделает его «торговую» экспедицию более убедительной.

– Понятно, – сказал лорд Дэвен, и мысленно про себя добавил: «И снова этот Дик! Трусливый, вероломный негодяй! Интересно, есть ли что-то еще?»

– Да. Вероятно, вы помните, что в парламенте говорилось, что эта неудачная экспедиция обошлась казне в две тысячи фунтов. Так вот, в течение предыдущего года ей было возвращено две тысячи фунтов. Источник этих денег мы не смогли проследить, но к чеку прилагалась записка следующего содержания: «Эти деньги призваны компенсировать расходы на отправку дипломатической миссии к неким вождям на границах Судана, на закупку снаряжения и провианта и прочие необходимые траты экспедиции под командованием подполковника Руперта Уллершоу, кавалера ордена Бани. Взнос сделан человеком, который желает снять с его имени пятно, которое легло на него по причине растраты общественных денег». Кто перевел в казну эти деньги, вы или его вдова?

– Боже упаси! – ответил лорд Дэвен не без привычного для него сарказма. – Неужели мы похожи на тех, кто вернет государству долг, который оно не имеет юридических оснований нам предъявить? Откуда поступили эти деньги?

– Из банка, куда, как нам было сказано, они пришли из их филиала в Египте. Далее, до нас дошли донесения о том, что оазисом Тама, который никто не посещал на протяжении нескольких поколений, управляет некий белый мужчина, якобы в прошлом офицер британской армии, хотя номинально главой племени является женщина. Эта женщина, чье имя Меа, или же Тама, как и ее владения, недавно обратилась к правительству Египта, требуя предоставить ей защиту, а взамен обязалась платить налоги. Судя по стилю письма, оно никак не могло быть написано арабкой, поэтому туда отправили чиновника, разведать, что там и как. Прибыв в оазис, командированный обнаружил, что тот представляет собой цветущий сад, кстати, весьма богатый благодаря торговле финиками, солью, лошадьми и другими товарами, которую местные жители ведут с другими племенами. Правда, белого мужчину он так и не увидел, а все вопросы о нем вежливо оставлялись без ответа. Тем не менее, из дошедших до него слухов, известно, что такой человек существует. Это все, что я могу вам рассказать, хотя вам, пожалуй, будет интересно продолжить расследования. Я очень надеюсь, что вы так и поступите, и еще больше – что Уллершоу окажется жив. Если хотите знать мое мнение, с ним жестоко обошлись, и вполне вероятно, что такой честный человек, как он, зная это, не стал защищать себя, а предпочел пропасть без вести.

– Спасибо, я так и поступлю, – ответил лорд Дэвен и, вернувшись домой, написал Эдит записку, в которой велел ей приехать к нему.

Так случилось, что Эдит, как назло, на неделю уехала погостить к друзьям в Корнуолл и потому смогла выполнить требование лорда Дэвена лишь по возвращении в Лондон. Приехав в дом к лорду, она пришла в ужас от перемен в его внешности.

– Вы считаете, что у меня больной вид? – спросил он, прочтя ее мысли.

– Боюсь, что да, кузен Джордж, – ответила она, глядя на его белые, как снег, волосы, сгорбленную фигуру и осунувшееся лицо, отмеченное печатью горя и усталости.

– Видите ли, я уже далеко не молод. Недавно мне стукнуло семьдесят. Но это еще не самое худшее. Ко мне вернулась моя немезида-бессонница. Я вот уже шесть ночей почти не смыкал глаз. Последнее несчастье – смерть сына – окончательно добило меня, и теперь мне все равно, сколь скоро я последую за ним в могилу. Думаю, чем раньше, тем лучше. Да-да, чем раньше, тем лучше.

– Не надо так говорить, – мягко сказала Эдит. – Думаю, вы проживете еще много лет.

– Нет, не лет, и даже не месяцев. Мне остались лишь считаные недели, – задумчиво ответил он. – Мой путь практически завершен, чертово колесо скоро остановится. Но… – быстро продолжил он, не давая ей вставить даже слово, – я послал за вами, чтобы поговорить о ваших делах, а не моих. Почему вы отказываетесь выйти замуж за Дика Лермера?

– Вы считаете его достойным женихом, кузен Джордж?

– Нет, конечно. Последнее время он пустился во все тяжкие и не производит впечатления праведника, не так ли? Более того, если вам интересно мое личное мнение как его родственника, который имел честь поддерживать его на протяжении двух десятков лет, должен сказать, что такого редкостного проходимца еще нужно поискать, и я никогда не понимал, что вы в нем нашли.

– Тем не менее вы предлагаете мне выйти за него замуж?

– Как вы знаете, вскоре он станет весьма состоятельным человеком, и вы могли бы иметь свою долю. Но как я понимаю, вы отказываетесь.

– Да, – решительно заявила Эдит, – отказываюсь. Когда-то он мне нравился, но я выросла из этого чувства, и теперь он мне неприятен. Забавно, как мы меняемся в своем мнении. Жаль только, что я не разглядела правду раньше.

– Я тоже сожалею. Случись это раньше, возможно вы бы предпочли поехать в Египет, а не остались бы дома. Что ж, коль вы наотрез отказываетесь совершить грех двоемужества, что, согласен, было бы действительно ужасно, почему бы вам не помириться с Рупертом?

Эдит ахнула и тяжело откинулась на спинку кресла.

– Как вы сме… в смысле, что вам известно? – воскликнула она. – Это Дик рассказал вам?

– Ого! – произнес этот седовласый старец и насупил белоснежные брови. – Выходит, мастер Дик, как говорится, сунул палец и в этот пирог, я прав? То есть, он не только убил Руперта, но и похоронил его?

– Убил!

– А как еще вы бы назвали то, что из-за него Руперта в день женитьбы отправили в Египет с крайне опасной миссией. А когда та провалилась и Руперта сочли погибшим, он воспользовался случаем, чтобы влить в уши его начальства яд и тем самым очернить его память?