— Виктор приглашает нас на морскую прогулку, — какни в чем не бывало продолжал болтать Саша, игнорируя мои и его заинтересованныевзгляды. — Сегодня вечером. Часиков в одиннадцать. Как тебе такая идея?

— Я не против, — пробормотала я, мало что понимая.

— Отлично, — кивнул Виктор. — Значит, водиннадцать. — И поспешно откланялся.

Только за ним закрылась дверь, как я полезла с вопросами.

— Кто это?

— Ты же слышала, мой дорогой друг по имени Витя.

— Тот самый? Но ведь он должен быть в тюрьме?

— Деньги творят чудеса. Впрочем, арестовали его попустяковому поводу. Похоже, что твои друзья из спецслужбы толком ничего немогут…

— Но ведь он… он знал Регину и теперь…

— Я сказал ему, что она погибла. Он не очень огорчился.Было даже немного обидно. Деньги его волнуют гораздо больше, вот и примчался навсех парах.

— Выходит, эти деньги все-таки на яхте?

— Ага. Или появятся там сегодня.

— Это он сказал?

— Нет, конечно. Но догадаться нетрудно.

— Постой, — нахмурилась я, — Но если сегодняони появятся на яхте, тогда какого черта он пригласил нас на эту дурацкуюпрогулку?

— Что может быть невиннее встречи старых друзей? —улыбнулся Саша. — В любом случае, для нас это настоящая удача. Развенет? — Я в этом здорово сомневалась, но возражать не стала.

В 23.05 мы были на пирсе. Саша держал меня за руку, былвесел без нервозности и вроде бы совершенно спокоен. Однако карман пиджакаподозрительно топорщился, и это навевало невеселые думы. Трап был спущен, сяхты доносилась веселая музыка, что-то латиноамериканское, на палубе сиялигирлянды огней, в общем, вечеринка обещала быть удачной.

Мы поднялись на борт, на низком стульчике возле трапа спостным видом сидел Севка. Увидев меня, округлил глаза и попытался что-тосказать, но, остановив свой взгляд на Саше, рот прикрыл и только насупился.Навстречу нам шел Виктор, одетый в светлые брюки и гавайскую рубашку, онсчастливо улыбался, как и положено радушному хозяину. Пока они здоровались сСашей, я улучила момент и шепнула Севке:

— Сматывайся. — Глаза его стали похожими наблюдца, а я добавила:

— Сматывайся, тебе говорят.

На палубе возле мачты был накрыт стол, судя по количествуприборов, гостей должно быть четверо, не считая хозяина. Вскоре из рубкипоявились двое мужчин, лица без улыбок, не похоже, что это гости, они кивнулинам, Виктор их не представил, и они устроились в шезлонгах. Снизу послышалсяженский голос, и на палубе появилась дама лет тридцати пяти в косынке, широкихбрюках и блузке с матросским воротником, ее поддерживал за руку толстыйкоротышка.

— Кажется, все в сборе, — заметил Виктор, подошелк рубке и крикнул:

— Отчаливаем.

Яхта медленно начала отходить от пирса; перегнувшись черезборт, я смогла с удовлетворением констатировать, что Севка внял моему совету.Дама с толстяком, я, Саша и Виктор столпились возле правого борта, наблюдая заогнями пирса, двое парней продолжали сидеть в шезлонгах. Скорее всего, это негости, а очередные доверенные лица, на этот раз Витькины.

Яхта совершила маневр и теперь, набирая скорость, взяла курсв открытое море.

— Господи, как красиво, — восторженно залепеталадама, звали ее Анна Петровна.

— Не торопись с восторгами, дорогая, — хихикнултолстяк. — Меня, к примеру, всегда укачивает.

— Витька должен передать деньги толстяку? —прошептала я на ухо Саше, пользуясь тем, что он, желая придать нам видвлюбленной пары, обнял меня и прижал к груди.

— Наверное, — ответил он, касаясь губами моейщеки.

— А нам что делать?

— Понятия на имею. — Я заглянула в его глаза,пытаясь определить, серьезно он говорит или нет. — Ты красивая, —заявил он. — И ты мне нравишься.

— Ты мне тоже, — не осталась я в долгу.

Яхта развернулась и пошла вдоль берега.

— Прошу к столу, — весело сказал Виктор.

Мы любовались панорамой ночного города и с аппетитомоткушали. Несмотря на поздний час, жизнь в этой части планеты шла полным ходом,не одни мы тяготели к морским прогулкам, две маленькие яхты и одна большаяпрошли довольно близко, сновали шустрые моторки, одна едва не задела насбортом, вызвав у Виктора гримасу неудовольствия,

Вновь что-то стукнуло о борт, один из парней поднялся изшезлонга и отправился вниз. Прошло минут десять, поднялся второй и тоже исчез,а через несколько минут прогремел первый выстрел. Потом их было много, и ониуже не производили такого впечатления, но тот, первый, поверг меня в шок.

— Что это такое? — спросила Анна Петровна. Всепереглянулись в недоумении, Витька бросился к рубке, дама завизжала, потому чтопалить принялись всерьез, а Саша, схватив меня в охапку, потащил к корме. Здесьбыл какой-то здоровенный ящик, в него он меня и запихнул, весьма невежливо,кстати сказать.

— Сиди здесь и не высовывайся, — напутствовал онменя, захлопнув крышку.

Оказавшись в кромешной тьме, в неудобной позе (пришлосьскрючиться и уткнуться носом в колени), я громко клацала зубами от ужаса ипыталась понять, что происходит на яхте. Судя по производимому шуму, тамразвернулось настоящее сражение. Один раз знакомый голос совсем рядом заорал:«Давай на левый борт», а я в сердцах чертыхнулась: Левушка. И вдруг всенеожиданно стихло.

Крышка над моей головой поднялась, и я увидела Сашу.

— Вылазь, — скомандовал он, хватая меня за руку.Не помня себя от страха, я выпорхнула на свет божий. Палуба напоминала полебитвы. Вытянувшись, скрючившись, раскинув руки или подобрав их под себя, лежалитрупы. Я насчитала семь. Возле мачты сидела Анна Петровна, хватая ртом воздух,как рыба на берегу, рука ее покоилась на бездыханной груди толстяка. Сашарывком поднял ее, поволок к борту, она закричала, принялась колотить егокулаками, он легко перебросил ее за борт, раздался всплеск и вопль:

— Вот сволочь… — Из чего я заключила, что шок у дамыпрошел.

— Теперь наша очередь, — улыбнулся Саша, и мы,взявшись за руки, прыгнули в черную воду. Я вынырнула первой и попыталасьотдышаться, тревожно огляделась, Саша появился слева, отплевываясь, и убираяволосы с лица. — Давай к берегу, — крикнул он.