— О нет, этот — исправен, — протянул он. — Нужно быть совсем идиотом, чтобы вернуть тебе магию.

— А знаешь, — неожиданно приняла я непростое решение, — магия мне и не нужна. По крайней мере, чтобы сделать это…

И я, вскинув руку, ударила опрометчиво ставшего слишком близко недоброжелателя основанием ладони в челюсть. Хруст и громкий вой стали музыкой для моих ушей.

Правда, и расплата последовала незамедлительно. Убежать я не могла — ловушка прочно удерживала меня на месте. Поэтому, когда мужчина схватил меня за шею огромной ладонью, сжимая практически до хруста и противных чёрных точек перед глазами, а второй — вывернул мою сломанную руку, я мгновенно провалилась в темноту.

И моим последним воспоминанием стали ледяные глаза любимого мужчины, в которых сейчас плескалась ненависть. И, будь этот Кейлан настоящим, я предпочла бы умереть, но никогда не видеть в его взгляде таких эмоций.

Лайза Экирей

В себя я пришла рывком. Сначала даже не поняла, что случилось, и где я нахожусь. Но память вернулась практически сразу, подбросив все подробности произошедшего.

Голова болела, язык во рту ворочался с трудом, а к шее невозможно было прикоснуться. Сломанная рука опухла и практически не двигалась, отдаваясь острыми приступами боли. И эти обжигающие волны — единственное, что согревало меня в этот момент. Изодранное в клочья платье не защищало от промозглой сырости, а обуви у меня, и вовсе, не было.

— Да чтоб вас всех… — прошипела я, пытаясь разглядеть хоть что-то. Безрезультатно.

Дрожа от холода, поднялась и попыталась на ощупь исследовать место, в котором оказалась. В кромешной темноте было слышно лишь моё надрывное дыхание и какой-то тихий скрежет, будто десятки маленьких когтей царапали толщу стен, стараясь подобраться ко мне поближе.

Аккуратно ведя здоровой рукой по каменным плитам, обошла крохотное помещение, больше похожее на каменный мешок, и пришла к неутешительному выводу — здесь не было ни окон, ни дверей. И, либо меня бросили в подвал, и где-то вверху находился люк, до которого мне всё равно не добраться, либо сюда можно попасть только порталом. И я даже не знала, что из этого хуже.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? — крикнула, а точнее, прохрипела я, и вздрогнула от гулкого эха, отразившего мои слова от стен. — Что, совсем никого?

Неожиданно стало страшно. Зачем я, вообще, кому-то понадобилась? Что, если для этих людей не имеет значения, жива я или мертва? А без магии я вполне могу тут умереть, и очень быстро. Ну, не могут же они этого не понимать?!

Вздохнув, я принялась нарезать круги по своей камере, банально, чтобы не замёрзнуть, но совсем скоро силы меня окончательно покинули, и я сползла на холодный пол в углу, обняла себя за колени и задумалась.

Тишина сводила с ума. Как и то, что я понятия не имела, сколько прошло времени с момента, как меня уволокли с бала. Ищут ли меня? Смогут ли помочь?

Нет, в том, что Кейлан меня не оставит, я не сомневалась, но… Было слишком много этих “но”.

От бессилия хотелось выть… Пожалуй, впервые в жизни от меня самой ничего не зависело. Прикрыв глаза, прислонилась затылком к холодной стене и затихла.

Для начала, стоило проанализировать, зачем, вообще, кому-то понадобилось меня похищать, и связано ли это с предыдущими покушениями. Если да — дела мои плохи. Впрочем, гадать об этом можно было бы целую вечность, но так и не приблизиться к истине.

После множества версий, хриплым шёпотом высказанных вслух, я всё же пришла к выводу, что во всём виноват мой отец. Точнее, то, что он — король Рейфгорна.

Пока Рамир Третий не обратил на меня внимание, меня просто пытались превентивно устранить, чтобы я даже случайно не вмешалась в гонку за трон, которая началась бы, если бы Изабель удалось как-то устранить. Да хоть выдать замуж.

Вот только я столько лет с этим справлялась, что для меня вряд ли бы что-то изменилось, не реши Его Величество представить меня всем.

А ещё я вдруг задалась вопросом, а сбежала ли Изабель? Или её, как и меня, похитили таинственные заговорщики, чтобы расчистить себе дорогу к власти или воздействовать на отца? Что, если королю уже выставляли какие-то требования, но он решил, что, раз у него есть “запасная” дочь, грех этим не воспользоваться?

Бред какой-то…

Мысли, мысли, мысли… Они толкались в моей голове, вспыхивали безумными озарениями и тухли под натиском моих же аргументов. Кажется, именно так и сходят с ума — разговаривая с самой собой.

Но что мне ещё оставалось делать, находясь в шаге от смерти? От холода я уже практически не чувствовала половину своего тела. Горло саднило, а из носа текло. Просто чудесно! К полному отсутствию магии, сломанной руке и многочисленным ушибам добавилась ещё и простуда. Если меня не убьют заговорщики, вполне может доконать банальная лихорадка.

Эх… Мне бы хоть капельку магии…

Я попыталась уловить колебания силы, надеясь на какое-то чудо, но тщетно.

Как же я жалела в этот момент, что мы с Кейланом не завершили нашу связь! Даже если бы я не смогла воспользоваться его резервом на расстоянии, по крайней мере, имела бы возможность мысленно его позвать! А ещё — меня согревали бы воспоминания о лучшей ночи в моей жизни. В том, что она была бы лучшей, я почему-то не сомневалась.

Сердце затопило нежностью и сожалением об упущенном моменте, которое горечью осело на языке. Как жаль, что я так и не услышала заветные слова, в которых сейчас нуждалась. Как жаль, что сама не сказала Кейлану, что люблю его — моего ледяного снаружи, но такого горячего внутри, мужчину.

— Кей, — прошептала я и в сотый раз потянулась к нашей связи, которую с моей стороны обрывала глухая стена.

Как же я хотела послать ему хоть часть эмоций, что переполняли меня. Чтобы он убедился, что чувства, которые я к нему испытываю, самые искренние. И к связи, что соединила наши души, не имеют никакого отношения.

Понимая, что это бесполезно, я всё-таки позвала Кейлана. А затем ещё раз, и ещё, и ещё…

А потом вскочила, озарённая догадкой:

— Зов… точно!

Лихорадочно шаря здоровой рукой по полу, нащупала небольшой острый камешек, видимо, отколовшийся от стены и, зажмурившись, полоснула им по ладони, зашипев от мгновенной боли.

Учитывая, что в крохотном помещении не было никакого освещения, рисовать руны пришлось по памяти, измеряя расстояние пальцами. Конечно, доступа к магии, чтобы активировать рисунок, у меня не было, но! Она текла в моей крови, жила в каждой клеточке моего тела. Вместе с кровью просачивалась на холодные каменные плиты и тускло мерцала в зловещей темноте.

Я упорно чертила знак за знаком, макая пальцы в густую вязкую жидкость, а вместе с кровью из меня уходили и остатки сил. Наконец, закончив, приложила порезанную ладонь к получившейся вязи рун и сосредоточилась.