Это был день тренировки на треке, и нас ждала получасовая поездка по Рифтовой долине. Все бегуны были на месте, и они начали заполнять большой желтый автобус. Я зашел следом и сел в самом начале автобуса, заняв место рядом с собой в надежде, что Брет Кольм сядет рядом и я смогу присесть ему на уши во время поездки.

Он заходил последним, и я выжидающе смотрел на него. Так и не встретив моего взгляда, он прошел мимо меня и пустого сиденья и прошел в заднюю часть автобуса, где присел с какими-то говорливыми ребятами. Всю дорогу они шутили и смеялись.

Таким образом, вместо того чтобы начать налаживать контакт с легендарным ирландцем, я изнемогал от жары, любуясь потрясающими видами.

Когда мы приехали на трек, бегуны вышли из автобуса и начали разминаться. Я достал свое оборудование и начал, как обычно, бегать с камерой за спортсменами. Спустя какое-то время ко мне наконец подошел Брет Кольм.

«Я смотрю, вас очень интересует то, чем мы здесь занимаемся», – сказал он.

«Еще как, – ответил я. – Ради этого я и вернулся в Итен. Чтобы увидеть, что вы делаете, и поучиться у вас».

Тогда я этого не понимал, однако мои слова, какими бы благонамеренными они ни были, были не самым удачным ответом. Брет Кольм привык к приезжающим в Итен людям, которые пытаются добиться с ним встречи. Он также привык к тому, что они, изучив его и его спортсменов, увозят полученные знания с собой, после чего никогда не делятся своими данными или выводами, которые могли бы помочь бегунам. Слишком уж часто он чувствовал, что его просто использовали. Таким образом, можно было прекрасно понять, почему поначалу он отнесся ко мне с такой настороженностью.

Мои поиски начались в Бекоджи, где я недоумевал, как этим бегунам удалось оставить меня далеко позади. Я понимал, что они достигали такой скорости не за счет приложенных усилий. Они были живым доказательством того, что в беге результатов добиваются не потом и кровью, а красивыми плавными движениями. Я уже выяснил, что отрицательное мышечное напряжение – злейший враг бегунов, однако здесь я не только нашел этому подтверждение, но и осознал, насколько важную роль в беге играет расслабление. Настолько, что я даже представить себе такого не мог.

Спортсмены разминались, бегая по треку в неспешном темпе – миля за 12 минут. Я тогда подумал: «Да ладно, ребята! Давайте уже, покажите мне милю за 4:30! Я прилетел сюда с двумя пересадками и потом ехал на джипе не ради этого».

Через 20 минут Иэн дунул в свисток, и все бегуны разом остановились. Кто-то улегся на траву. Кто-то вернулся обратно в автобус. Кто-то даже уснул!

Я не верил своим глазам. Передо мной было следующее поколение кенийских бегунов, однако они просто улеглись отдыхать, неспешно побегав по треку. Казалось невероятным, что мы так долго ехали на автобусе ради вот этого, однако, судя по их виду, на этом тренировка была окончена.

Я посмотрел на Брета Кольма.

«Что происходит? – спросил я. – Это все?»

Он улыбнулся.

«Нет-нет. Мы просто готовимся».

Я был в замешательстве.

«Если это разминка, – сказал я, – то почему вы сразу не переходите к основной тренировке? Иначе какой в этом смысл?»

Он снова улыбнулся. На этот раз, однако, с видом родителя, который собирается объяснить ребенку что-то очень простое.

«Мы делаем это с другой целью, – ответил он. – Мы разминаемся не для того, чтобы подготовить тело к тренировке, во всяком случае не с точки зрения сердечно-сосудистой системы и мышечной активности. Последние двадцать минут мы занимались расслаблением всего тела. Его нужно приучить быть расслабленным».

Теперь я был взбудоражен. Брет Кольм объяснил, что интенсивная тренировка не начнется сразу же после отдыха. Они начнут с легкого темпа и будут постепенно его наращивать. В качестве аналогии он привел прыжки в длину. Чем дальше начать разбег, тем дальше удастся прыгнуть. В их случае, объяснил он, чем сильнее расслабятся бегуны, тем больше они смогут показать на пиковой нагрузке.

Он сказал, что любой бегун, если он все время будет выкладываться на полную – будь то на тренировке, во время гонки или вообще в жизни, – будет обречен на посредственные результаты. Он был убежден, что пик формы бегуна определяется тем, насколько хорошо он умеет расслабиться.

Его бегуны именно этим и занимались. Они вовсю болтали, смеялись, шутили и расслаблялись. Как и в автобусе по дороге сюда, он явно старался поддерживать со своими спортсменами веселую и непринужденную атмосферу. Во время разминки они действительно приводили тело в движение, однако делали они это не для того, чтобы потом наращивать темп, а чтобы расслабиться.

Я не мог не думать о том, насколько сильно увиденное здесь отличалось от всех тех тренировок, на которых я присутствовал у себя на родине. Большинство из нас разминались совсем недолго, а то и вовсе пропускали этот этап, после чего тренировка делилась на интенсивную и спокойную части. Проблема в том, что для большинства людей эта «спокойная» фаза далеко не такая спокойная, чтобы они могли по-настоящему расслабиться. Как утверждает Брет Кольм, опасность такого подхода в том, что более чем на посредственный результат с ним рассчитывать не приходится. Эти же парни и девушки – которые выбегали милю из пяти минут просто забавы ради – проводили очень много времени, бегая в темпе миля за 12 минут. Лишь хорошенько расслабившись, они начинали повышать интенсивность, выходя в итоге на пиковую нагрузку.

Мы корректируем свое естественное, привычное состояние, к которому возвращаемся, когда устаем. Я всегда считал, что своей нормой следует стремиться сделать красивые движения, однако теперь в список добавилось еще и расслабленное состояние. Оно было у этих бегунов в их теле с самого первого круга, и даже когда они устали ближе к концу тренировки и перешли в машинальный режим, этот режим опять-таки заключался в том, чтобы быть расслабленными.

Казалось, когда мы обсуждали это с Бретом Кольмом, лед между нами начал таять, однако по-настоящему это произошло, когда мы заговорили об ударном воздействии и силе реакции опоры.

Я взахлеб рассказывал о потенциальном положительном влиянии удара на высоту и длину нашего шага, упомянув, как приятно было наблюдать за его спортсменами, демонстрировавшими большую амплитуду вертикальных колебаний своего корпуса и с силой касавшихся земли. Он оживился и сказал, что его спортсмены выросли босиком, так что совершенно не боялись бить ногами по земле и, как следствие, у них никогда не было страха удара. Именно поэтому, по его словам, они без труда добивались высоты в своем шаге.

Это было усладой для моих ушей, и я упомянул ему, что мог бы провести измерения.

Он тут же снова напрягся.

«Да, но с нами потом никогда не делятся результатами», – сказал он, явно не желая, чтобы я обвязал его спортсменов датчиками, чтобы получить данные, которые потом просто увезу с собой.