родство со скандинавскими конунгами, и на него должно было произвести сильное и «биографическое» впечатление то обостренное чувство отечества, которое он видел в местных – таких суровых и устрашающе жестоких – конунгах и ярлах. Поразительно не то, что Владимир станет так же упорен в создании своего дома-государства, а то, что осознавать под этим своим домом он будет не какой-то локальный угол: не Будятино, не Любеч, не Новгород, не Киев, а всю Русь! Все огромное пространство, протянувшееся от севера до юга на тысячу верст! В этом его качественное, принципиальное отличие от всех его князей-предшественников. В этом он и подлинный наследник Ольги Мудрой. И в этом – как бы не чудил он первые годы с, так сказать, «универсальным язычеством» – залог неизбежности его обращения к христианству.

Исходя из этой принципиальной установки, Владимир определял и направление своих первых военных походов. Летопись сообщает, что в 981 году «пошел Владимир на ляхов (т. е. поляков) и захватил города их, Перемышль и Червень, и другие города… В том же году победил Владимир и вятичей…». Правда, уже в следующем году (т. е. 982-м) «поднялись вятичи войною», так что пришлось идти на них вновь и вторично победить. На другой год Владимир «пошел против ятвягов, и победил ятвягов, и взял их землю». Через год совершен был поход на радимичей. На 985 год приходится поход на Волжскую Булгарию. Затем летописец начинает тему о «выборе веры», чем как бы подводит итог первого этапа деятельности Владимира Святославича. Походы по характеру разделяются предельно четко. В одном случае это военные акции «внутреннего назначения», т. е. подавление очагов сепаратизма в уделах, которые уже входили в состав Древнерусского государства. В другом случае – это походы за пределы Руси, в соответствии с геополитическими целями расширяющие либо территории собственно государства, либо сферы его жесткого влияния при одновременном ослаблении своих соседей. Обратим внимание, что непосредственной военной угрозы для Руси ни со стороны поляков, ни со стороны волжских булгар не существовало: во всяком случае, на русские пределы они не нападали и ни к каким масштабным войнам в отношении Руси не готовились. И тем не менее, Владимир Святославич, несомненно действуя на опережение и с учетом долгосрочной перспективы, счел целесообразным зафиксировать позиции Киева прежде всего на востоке и западе.

Примечательно, что первый поход совершен на территорию, впоследствии более известную, как Червонная Русь. Сегодня часть этой территории находится на юго-востоке Польши, а часть – на западной Украине. Это земли, расположенные от среднего течения Западного Буга до верховьев Сана и Днестра. В давние, еще «скифские» времена здесь проживали столь нелюбимые Геродотом за категорическое нежелание дружить с эллинами протославянские племена невров. Во П-м веке через эти земли проходил путь мигрировавших от замерзшей Балтики к Черному морю многочисленных и воинственных готов, которым спустя два столетия суждено будет потрясти до самых основ Римскую цивилизацию. Большая часть этих воинственных племен – гревтунги, более известные как остготы – пройдут, не останавливаясь, к Днепру и, переправившись через него, устремятся в Придонье. Другая же часть – вестготы, что сами себя именовали тервингами, т. е. «лесными людьми», – останутся на живописных ландшафтах Предвисленья и Прикарпатья. В трагические для готов 370-е годы тервинги будут выбиты с этих земель мощным и стремительным ударом гуннов и союзных им протославянских племен Поднепровья. Впрочем, какая-то часть тервингов здесь все же останется – та, что вступит в симбиоз с местными аборигенами, т. е. потомками невров. В ходе этногенеза образуется племенная группа дулебов, занимавшая промежуточное положение между славянами и готами. Земли эти не входили в пространство Киевской Руси в первое столетие истории древнерусского государства, западная граница которого здесь не шла далее Горыни и Случа.

По данным императора Константина Порфирогенета полюдье, совершавшееся в первой половине X века киевскими князьями, начинавшееся в Киеве, доходило до Искоростеня (центра древлянской земли), после чего возвращалось на Днепр в районе Любеча и далее шло вверх по течению Днепра строго на север до Смоленска, как раз между землями дреговичей и радимичей. За Искоростень полюдье никогда не выходило. Сфера внешнеполитических интересов киевских князей находилась на юге и юго-востоке, т. е. связана была с Хазарским каганатом, степными племенами и Византией – именно на юг был развернут «главный фасад» здания Киевской Руси. Плотная же масса славянских племен к западу от Горыни и Случа вполне устраивала Киев как буферная зона между Русью и Западной Европой. В эту вязкую массу какое-то время входили и племена Повисленья. Объединение за Вислой части местных племен неким Земовитом, сыном крестьянина Пяста, осталось без внимания Олега Вещего. Точно так же деятельность земовитовых наследников – Лешека и Земомысла – не интересовала Игоря Старого и княгиню Ольгу. Хотя деятельность основателей династии Пястов и, соответственно, Польского государства сильно мифологизирована в позднесредневековых хрониках, тем не менее, конечно, первые камни в основание Полыни были положены именно тогда. И если предшественникам Владимира Святославича приходилось в том случае, когда они вглядывались в пространства к западу от Руси, видеть лишь нечто неотчетливое и не выходящее за дремучие пределы своих узких ландшафтов, то уже самому Владимиру пришлось иметь дело с совершенно иной реальностью. Именно она определила поход в Червенские земли 981 года. Заметим, что в силу обстоятельств Владимир Святославич довольно рано обрел куда более широкий взгляд на мир и, прежде всего, на мир европейский, чем его предшественники и даже современники на Руси. Для них, даже для княгини Ольги, все интересы концентрировались на Византии и Степи. Владимир же, за время пребывания в Скандинавии, обрел весьма ясное системное и предметное понимание того, что происходило в Западной Европе. Именно тогда ему пришлось узнать и о князе Мешко, который был союзником Харальда Синезубого.

Процесс объединения славян Повисленья мог бы протекать бесконечно долго. Ускорению этого процесса как всегда способствовали внешние факторы. При Каролингах граница Восточно-Франкского королевства на востоке ограничивалась Эльбой. Ситуация качественно изменилась, когда после смерти малолетнего Людвига IV в 911 году пресеклась династия Каролингов и после восьмилетнего «интермеццо» Конрада Франконского германский съезд князей избрал в 919 году новым императором саксонского герцога Генриха Птицелова. Уже он начал продвигать германскую границу на восток от Эльбы. Процесс этот стал куда более целенаправленным и масштабным при втором представителе Людольфингов – Оттоне Великом, для которого понятие христианского миссионерства, как и для Карла Великого, который был для него образцом для подражания, было отнюдь не отвлеченным понятием. При Оттоне Великом созданием Биллунгерской, Северной, Восточной, Лаузитской и Тюрингской марок Германия закрепила за собой территории между Эльбой и Одером. Тем самым была упразднена «ободритская» проблема. Ободриты были беспокойными племенами между Одером