и Вислой, но они же были и защитой поляков от Германии – с 960-х годов этой защиты более не было и рыхлый племенной союз Лешека и Земомысла оказался лицом к лицу с Германией, которая, к тому же, стала Священной Римской империей (естественно, германской нации) и вовсе не собиралась останавливаться на достигнутом. Более того, в расширении на восток с целью вовлечения в пространство Западно-христианского мира языческих славянских племен она видела одно из своих исторических предназначений.

Именно в это время во главе племенного объединения поляков с центром в Гнезно встал молодой Метко. Ему было лет тридцать или чуть более двадцати – точная дата рождения не известна. Он был полон амбиций и энергии. В помощь ему был страх перед надвигающейся с запада угрозой. В короткое время Метко удалось объединить племена Великой Польши, Куявии, Восточного Поморья и Мазовии, т. е. территорию от балтийского побережья до Силезских гор, и от Одера до Нарева. В 963 году он предпринял попытку отбить Восточное Поморье, т. е. Биллунгерскую марку. Но потерпел поражение, хотя, казалось бы, момент был выбран удачный, поскольку Оттона I в это время сильно занимали дела к югу от Альп, и его в Германии не было. То, что Метко удалось после этого сохранить за собой власть, говорит о его выдающихся политических способностях. Именно тогда, в середине 960-х, он начал сближение и с датским конунгом Харальдом, и с чешским князем Болеславом Грозным – в частности, женился на его дочери Дубравке.

Тогда же Мешко начал и сложную дипломатическую «игру в поддавки» с могущественным, но исполненным величественного благородства Оттоном I. Мешко пытался сколатить коалицию против Германии – в нее кроме поляков должны были входить чехи и датчане. Расчет был, естественно, и на мятежи в итальянских городах-коммунах, и на восстания германских баронов. Правда, Оттон I умел держать ситуацию под контролем и умел добиваться желаемого. Под давлением императора (и не только его, но и Болеслава Грозного) Мешко принял христианство. Смена религии у поляков, как и следовало ожидать, проходила тяжело и, соответственно, положение Мешко сильно пошатнулось. Теперь он, во второй половине 960-х годов, держался, скорее, за счет поддержки Оттона и чехов, где умершего Болеслава Грозного сменил его сын и одногодок Мешко, Болеслав П. Покорность Мешко была щедро вознаграждена Оттоном Великим – ему была передана под управление территория Западного Поморья. Правда, Мешко пришлось признать себя вассалом Западной империи. Это, в свою очередь, усложнило положение его внутри собственно Польши и резко ухудшило отношения его с германскими князьями. С одной стороны, германские синьоры не верили в лояльность Мешко и, в отличие от своего императора, который опять отправился улаживать конфликты в Италию, серьезно относились к информации о союзных обязательствах поляков с датчанами и чехами. С другой стороны, они опасались, как бы Мешко не стал слишком сильной фигурой в высшей имперской элите. Результатом этого стала война – граф Одо Бранденбургский, глава Восточной марки, вторгся в польские земли. Действия графа Одо были его собственной инициативой: Оттон I не санкционировал нападение, находясь в Италии. Такое обстоятельство оказалось для Мешко и грозным вызовом и, одновременно, счастливой возможностью укрепить свой пошатнувшийся авторитет в собственном народе. Он разбил войско графа Одо в сражении под Цедыньей.

Значение этой победы сильно преувеличивается польскими историками, но правда также и в том, что поляки ощутили свои силы и возможность к сопротивлению. Как известно, ничто так не цементирует народ и не формирует нацию, как победы на поле брани во имя независимости. Правда, разбить войско Восточной марки – это совсем не то же самое, что бросить вызов самому Оттону I. А император, вернувшись из Италии, был озадачен и крайне раздражен и самовольством графа Одо, и победой Метко. Победа под Цедыньей продемонстрировала потенциальные возможности Польши. Необходимо было немедленно пресечь возникшие иллюзии. Мешко был вызван в Кведлинбург, где император проводил, как оказалось, последний в своей жизни рейхстаг. От польского князя потребовалось принести оммаж (как это там же сделал и Харальд Синезубый), отдать в заложники своего сына, будущего Болеслава Храброго и выплатить огромную дань за Западное Поморье. Мешко был реалистом; он выполнил все требования. Надежды на освобождение от германской опеки не оправдались и после кончины Оттона Великого: излишняя осторожность Болеслава II Пржемысловича, неожиданная неспособность Харальда Синезубого контролировать своих вассалов, отсутствие согласованности действий провалили последнюю попытку избавиться от зависимости Священной Римской империи. Необходимо было найти компенсацию за неудачи на западе.

Ее можно было найти только на востоке. Этому развороту и был свидетелем Владимир, когда находился в Скандинавии, поскольку в этом «развороте» был в немалой степени заинтересован и Харальд Синезубый. Собственно, Мешко I открыл историю постоянных устремлений Польши увеличить свои территории путем продвижения на восток. Более того, именно Мешко, если бы ему удалось реализовать свой план, смог бы создать Польшу «от моря до моря». Суть плана заключалась в захвате Червонной Руси, – с этой возвышенности берут начало как реки, устремляющиеся к Висле (Западный Буг, Вепь и Сан), так и реки, устремляющиеся к Черному морю (Южный Буг и Днестр), а также и реки, идущие к Днепру (Припять, Горыня, Стырь и Случ). Истоки и русла этих рек сближаются порой всего на несколько километров. Контроль над этой территорией распахивает исключительные перспективы выхода на Причерноморье, более того, соединения единым речным путем Балтику и Черное море. Этот путь был значительно короче того, что проходил через Русь, и навигация здесь продолжалась куда более длительный срок. Выход Польши непосредственно на константинопольский рынок способствовал бы не только ее обогащению, но и увеличению ее политической значимости. А вот для Киевской Руси ничего хорошего эта перспектива не сулила – мало того, что в Константинополе появился бы активный конкурент, но и почти на всем протяжении западной границы Руси появилось бы очень большое, очень богатое и постоянно усиливающееся государство, столкновение с которым в обозримом будущем было бы неизбежно. При столкновении с Польшей, растянувшейся более чем на тысячу километров по Балтийско-Черноморской оси (с северо-запада на юго-восток), нужно было бы учитывать, что за ней стоят союзные ей Германия и Чехия. Впрочем, Пржемысловичи на то же время также активизировали свое продвижение на восток по той же причине и с той же целью. Чехам, казалось бы, можно было лишь чуть передвинуть границу на юг, к Дунаю, но здесь неодолимым препятствием было формировавшееся Венгерское королевство Арпадов. Правда, для продвижения на Прикарпатье позиции Метко I были в 980-е годы куда предпочтительнее возможностей Болеслава Благочестивого. Кроме того, Пржемысловичам никогда не удалось бы в силу чисто географических причин связать Черное море с Балтикой.