— Да, госпожа, — очень-очень тихо ответил парнишка.

Метара резко хлопнула в ладоши, чем снова заставила всех собравшихся в комнате вздрогнуть:

— Вот и отлично! Час нашего всеобщего триумфа практически наступил. — И повторила: — Господа, начинайте!

Старейшины быстро поклонились и уже в следующий миг кто-то из слуг втолкнул в комнату антигравитационные сани на которых, скованное по рукам и ногам, распростерлось нагое мужское тело. Терцепсия Яо, едва глянув в сторону вошедших, сразу же стыдливо опустила голову. Чего нельзя было сказать о ее сыне, который, несмотря на природную скромность, украдкой и с большим интересом поглядывал на процессию.

Слуги между тем довольно проворно оттолкали сани к черному столу и без каких-либо особых церемоний переложили на него тело.

Метаре это не понравилось. Она прикрикнула, заставив слуг в страхе замереть:

— Эй, полегче! Не знаете будто, кого привезли. — Потом, не обращая внимание на невнятный лепет, приблизилась к скованному мужчине и любовно погладила его сначала по щеке, а потом и вообще провела кончиками пальцев вдоль всего тела. Она зачем-то ущипнула его за подушечку большого пальца ноги, отчего даже старейшины неловко потупились. — Ты всегда был великолепен, мой милый мальчик. Во всем. Но ты не хуже меня знаешь, что совершенству нет предела.

Как и всем прочим, мне поначалу было немного неловко рассматривать голого мужчину, прикованного к широкому столу, однако после слов Метары, неловкость сменилась неприятным покалыванием в груди. Это покалывание родило подозрения. Неужто?..

Я присмотрелся к лицу пленника, бледному и с бородой-косицей, кончиком едва достающей до груди, и в следующий же миг застыл, словно булыжником по голове ударенный. Наконец стало очевидным, почему Аргус так отчаянно не хотел, чтобы я все это видел. Ведь на столе лежал не кто иной как он сам! Только в абсолютно бессознательном состоянии и с ног до головы покрытый равномерно рассредоточенными черными точками. Похоже, мне сомнительным образом повезло стать свидетелем того самого ритуала преображения серого стража в гончую Дзара!

Я и сам не заметил, в какое из мгновений меня прошиб озноб, однако дрожащие руки по привычке спрятал за спиной. Без сомнения, Аргус, распластанный на столе, был вполне себе жив. Его могучая грудь вздымалась и опускалась в так дыханию. Природную бледность не могло скрыть даже бьющее сквозь окна параксанское солнце, однако ни о какой мертвенности еще не шло и речи.

До того мига, как начался ритуал.

— Он так и пробудет все время без сознания? — совершенно неожиданно спросила Терцепсия Яо.

Метара хищно улыбнулась:

— Это было бы очень гуманно. Но увы. Во время процесса преображения он должен находиться в полном сознании.

— Процесс болезненный?

— Безумно. — Тут Метара глянула на слуг и требовательно вопросила: — Ну и почему он до сих пор спит? Разве действие снотворного не должно было уже пройти? Разбудите его уже!

Слуги засуетились без единого слова в ответ. Один из них извлек из рукава инъектор и быстро ввел в плечо Аргусу некий раствор. Спустя всего лишь пару мгновений он распахнул глаза.

— Доброе утро, мой хороший, — проворковала склонившаяся над ним Метара.

Аргус ей, однако, не ответил. Даже секундой внимания не удостоил, лишь слегка пошевелился, чем заставил всех, кто был в комнате, дружно отступить на шаг назад. Он осмотрелся с подчеркнуто безразличным выражением, на мгновение задержав посуровевший взгляд на двух гостях, о которых, судя по всему, не подозревал, затем проверил прочность металлических держателей на руках и ногах, а после совершенно спокойно улегся обратно. Словно ничего необычного и не происходило.

Едва голова стража вновь опустилась на ложемент, Метара облизнулась:

— Мой любимый экземпляр. Ты готов?

Аргус все так же молча кивнул.

— Будет больно.

— Потерплю.

Одно единственное слово привело Метару в какой-то неописуемый восторг. Она едва ли не пританцовывала:

— Превосходно! Просто великолепно! — Затем оглянулась в сторону вновь отступившей к стене парочки и игриво подмигнула им: — Приступим же.

Я невольно затаил дыхание. Процесс преображения начался.

Приказ Метары заставил старейшин рассредоточиться по комнате и опуститься прямо на пол, а затем замереть в медитативной позе. Я немного было опешил от подобного их поведения, однако припомнил, что тонкости обращения с Тенями у лейров и куатов разнятся настолько, что когда одни воспринимали их как нечто само собой разумеющееся и использовали в качестве инструментов для достижения целей, вторые относились к ним с подчеркнуто сакральным трепетом, а потому прибегали лишь в крайнем случае, да и то через погружение в медитативный транс. Немного несовременно, но кто я такой, чтобы ругать чьи-то убеждения? К тому же оба способа, как видно, оказались вполне действенны.

Метара, некоторое время наблюдавшая за действом со стороны, казалось, с трудом сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться в голос. Я же боролся с желанием как следует врезать по этой нахальной и обманчиво красивой личине. Вот только, несмотря на зуд в руках, дотянуться до нее сквозь пространство и время мне было не дано. Да и знание того, как именно ее жизнь в итоге завершится, немного согревало душу. Каждому по заслугам, что называется.

Воздух над Аргусом, безучастно глядящим в потолок, как будто загустел и начал подрагивать. Свет солнца, бьющий сквозь частые решетки окон, начал стремительно темнеть, приобретая оттенок насыщенного рубинового цвета. Откуда ни возьмись подул совершенно мистический ветер. И почему-то именно в этот момент меня кольнуло предчувствие, что все происходящее по большей части являлось лишь спектаклем, нарочно учиненным для пары неискушенных зрителей, с открытыми ртами внимавшим всему, что творилось.

Окажись я там, в реальности, знал бы ответ наверняка.

Тем временем Метара, дождавшись некоего знакомого ей одной сигнала, привела манипуляторы в действие. Иглы зловеще сверкнули, а затем с подчеркнуто механическим звуком опустились к Аргусу и принялись вшивать в его тело те самые полупрозрачные сгустки, что мерно плавали над ним.

После того, как выбрался живым с Тиссана, я решил, что знаю все на свете о боли, однако стоило мне увидеть лицо такого юного Аргуса, с явным усилием сдерживающего вопли, я понял, насколько я заблуждался. То, что ему приходилось испытывать уж точно не шло ни в какое сравнение с легкими электрическими разрядами, которыми пытались «пробудить» мою Тень.

Манипуляторы работали монотонно, каждый раз погружая иглы на толщину пальца под кожу Аргуса. При этом сначала они били точно в отметки, нанесенные на тело, но после того как эта часть процедуры оказалась завершена, делили оставшиеся квадраты на меньшие но равные доли и все повторялось сначала, и так, пока каждая клеточка тела серого стража не оказалась под иглой.