Как, например, финал сказки, где подробнейшим образом описывалось, как именно можно избавиться от неугомонного мертвеца.

Пытаясь утихомирить неистовое сердцебиение, я совершил несколько глубоких вдохов и выдохов. А заодно еще кое-что прикинул в уме. Несмотря на всю гротескность ситуации и довольно пугающий вид Аргуса, я не испытывал к нему настоящего страха. И не из-за того, что считал себя невосприимчивым к подобному чувству сверхсуществом, как некто плохо знакомый со мной мог бы подумать. Не-а. Я просто знал, что он никогда по своей воле не причинит мне вреда. И только потому ответил прямой и незамутненной улыбкой и словами:

— Какая разница?

Аргус, не ожидавший такого ответа, казалось, слегка растерялся. Но растерянность его длилась лишь мгновение, спустя которое бледное лицо расслабилось и он, только молча кивнув, наконец отвернулся.

Градус напряжения, скопившегося в усыпальнице, тут же начал спадать.

— Что-то мне аж не по себе стало, — пробормотала Гия себе под нос, однако достаточно громко, чтобы ее было слышно со стороны. — До мурашек прям пробрало.

Аргус никак не отреагировал на ее слова, а вот я молчанием отделаться, разумеется, не смог и ловко перевел тему:

— Стало быть, если поместить тебя в один из этих саркофагов, твое тело автоматически отключится, правильно, Ди?

— Не отключится, — возразила Гия, не дав Аргусу вставить и слова. — Просто уравновесит свою отрицательную энергию.

Я предположил:

— Упокоится?

Она закатила глаза, точь-в-точь как я до этого, и хмыкнула:

— Ну, вроде того.

Я помолчал, обдумывая услышанное.

— Мне вот любопытно, а почему Т’анн со Шлемом не освободили своих подельников?

— Шлемом? — переспросила Гия.

— Это он про Дейфи, — ответил ей Аргус.

Гия, тут же кивнув, пояснила специально для меня:

— Риши, парня в шлеме зовут Риз Дейфи и в списке добровольцев он шел третьим после обезглавленного хэфу и Джерика Т’анна. При жизни он был из расы анаки, и потому в его случае опыт Метары свернул еще более не туда, чем в предыдущие разы. Навыки его усилились, а вот внешность… скажем так, слегка преобразилась.

— Настолько, что понадобился шлем и прочее обмундирование? — Я присвистнул. — Недурно.

— Загвоздка в том, что Метара не сразу выяснила одну деталь: на каждую расу ее эксперимент оказывал свое особенное влияние. Общие характеристики, конечно, оставались одинаковыми, но вот кое-какие отличия все же имелись.

В частности, первый подопытный из расы хэфу, кроме условного бессмертия, не обрел никаких дополнительных способностей. У Т’анна, судя по всему, серьезно поехала крыша. Со Шлемом и так все понятно. Оставались еще трое незнакомцев и, конечно же, Аргус. Вместо того, чтобы выяснять несущественное о троице в гробах, я сразу обратился к Аргусу:

— Какое влияние Тени оказали на тебя?

Страж моментально отрезал:

— Никакое.

Я повернулся к Гие:

— Врет?

— Разумеется, — фыркнула та. — Наш малыш был куда более любознательным и… если можно так выразиться, смелым, нежели теперь. Так-то.

— Это называется опыт, Гия, — мрачно отозвался «малыш». — Люди меняются с возрастом.

— Кстати о возрасте, — снова осенило меня. — Ты сказал, что подвергся обработке Тенями десять лет назад. То есть примерно в то время, когда тебе было столько же сколько и мне.

— Ну. И что?

— А разве ты не должен выглядеть как двадцатилетний парень?

Долгий пронизывающий взгляд Аргуса однако не заставил меня моргнуть. Я упрямо ждал ответа, а он, видимо, сообразив, что не отделается легко, все же сказал:

— Считай, что в двадцать лет я просто очень плохо выглядел.

Гия засмеялся услышанному, а вот меня слова стража почему-то совсем не повеселили. Вероятно из-за тона, которым они были произнесены. Не было в нем ни капли искренности.

Я решил, что позже снова вернусь к этому вопросу. Когда окажусь с Аргусом вне третьих глаз. А пока…

— И все же, почему эти трое гончих все еще здесь?

— Вероятно, тот, кто все это устроил не рискнул пробуждать сразу всех, — сказала Гия. — Возможно побоялся последствий. Контролировать одного из гончих уже задачка, но пятерых… А может и просто оставил их про запас, на случай, если первые два не справятся с поставленной задачей. Или же все эти причины вместе взятые.

— Вы все еще уверены, что они не сами выбрались?

— Даже если представить, что система дала сбой и двое гончих внезапно очнулись…

Аргус перебил ее:

— Внешний люк открывается только снаружи.

— Точно, — согласилась Гия. — Их все равно должен был кто-то встречать. А поскольку ни намека на потревоженные датчики я найти так и не смогла, остается сделать вывод, что все это провернул некто, крайне хорошо осведомленный в тайнах куатов. Так-то.

И, похоже, не только куатов, подумал я, вспомнив о голове хэфу, найденной в боиджийской пещере.

Складывалось впечатление, будто некая крайне могущественная личность, а то и не одна, затеяла весьма запутанную игру, в которой оказалось столько переменных, что сделать прогноз в ней навскидку стало чуть менее, чем невозможно. Этот загадочный кто-то должен был знать о том, что конкретно юхани спрятали на Боиджии и успеть забрать вещицу и подменить ее на голову до того, как я и Затворник успели туда наведаться. Было ли это сделано недавно или голова пролежала там годы? Неизвестно. Скорей уж первое.

Присутствие Т’анна в Мероэ так же совпадением не являлось. Он сам сказал, что устроил западню для нас с Аргусом, а значит был осведомлен о нашем возвращении на Боиджию. Совсем необязательно, чтобы ему или тому, кто за всей этой историей стоит, было известно, что мы прилетели с Шуота. Но от факта того, что за нами внимательно наблюдали со стороны отмахиваться нельзя. Вероятно, что и Диана Винтерс в скором времени выяснит о моем весьма скором «воскрешении». Главный вопрос был в том, кто мог быть связан одновременно с военными силами Риомма, куатами, управлять гончими, знать о тайнах юхани и предугадывать наши с Аргусом действия?

— Есть предположения, кто все это устроил?

Аргус промолчал, и даже Гия, ничего не прибавив, лишь пожала плечами. Не нужно было быть элийром, чтобы понять, на уме у обоих как минимум по нескольку кандидатов, только вот вслух о них они почему-то говорить не пожелали.

Я мысленно выругался. Подобное упрямство и скрытность сильно раздражали. На личном опыте я мог сказать, что постоянные недомолвки и утайки порождают только еще больше проблем. Любая тайна рано или поздно все равно выплывет наружу, как бы кто ни старался от нее бежать. Другое дело, что пока до нее доберешься, можно пройти не один круг ада.