— Отправила. Не знаю, видел он или нет… У него телефон вне зоны доступа. Может, у Василия спросить? Он такой злой вчера был. Не поняла, кстати, как он нас нашел…

— Да из клуба, наверняка, позвонили или через телефон отследил… Ты могла бы время потянуть с этой стервой, поиграть с ней в ее игру, там бы что-нибудь придумали, а ты… как всегда. Варь, нельзя быть такой прямой, как палка!

Я даже отвечать ей не хочу. Ну вот как ей объяснить, что в интригах я вообще профан, а Марина… да она живет этим!

— А если он поверит этим фоткам, что делать будешь, а? Это ж надо было так подставиться, Варь? Ну, о чем ты думала?!

— Если поверит, значит, поверит. Маш, я сглупила, да, но не я к Воронову лезла. Я не буду больше звонить, не буду оправдываться. Если… Ну, значит, так надо. И его место — у Марины.

— Дура! Такой шанс…

Ухожу в комнату, сил продолжать этот разговор уже нет. Да и что я еще скажу? Что меня до сих пор трясет, когда я вспоминаю пьяное дыхание Артема на себе? Что рыдала в ванной, пока она спала? Что практически в любви ему призналась в этом сообщении, но ему, скорее всего, плевать.

— Обиделась что ли? Варь, ну, я ж не хотела.

Конечно, не хотела. Сейчас как никогда захотелось отдельную квартиру, комнату, угол, где я могла бы спрятаться ото всех, даже от Машки.

Социологию сегодня сдают сразу две группы. В 10 утра мы уже стоим на третьем этаже рядом с большой аудиторией, где уже сидели экзаменаторы. Кроме нашей Виолетты никого не знаю, ну, может, видела пару раз на кафедре. Первая пятерка уже зашла, стоим ждем, кто-то еще повторяет, кто-то как мы с Машкой просто тупо пялится в стену. Решили, что пойдем во второй пятерке, чего там повторять-то уже. Что будет, то и будет. Первые трое уже вышли, так что скоро заходить…

— Что-то ты спокойная сегодня, Варь. Я бы на твоем месте уже слезы лила, но ты всегда какая-то заторможенная…

— Ты о чем вообще? — удивленно смотрю на Криволапову.

— Так, может, ты и не в курсе? — улыбается так, словно обладает какими-то тайными знаниями. — Никто не просветил, значит?

И с торжествующим видом вытаскивает из рюкзака какую-то газету. Кажется, «Все о знаменитостях». Открывает где-то посередине и тычет мне в лицо бумагой.

— Полюбуйся, невеста!

А я тупо смотрю на большую фотографию, чуть ли не на разворот. Там Никита на какой-то яхте обнимается с девушками. И подпись: «Леднев снова свободен?» «Информация о невесте наследника миллиардного состояния не подтвердилась…»

Буквы перед глазами расплываются. Как же так? Это… Это…

— Сука ты, Криволапова.

Машка выхватывает из ее рук газету и бросает на пол.

Я даже сделать ничего не успеваю, нас вызывают на экзамен. Наверное, могу отказаться, сказать, что пойду потом, после всех, но вместо этого иду вслед за Машкой, вытаскиваю билет. Читаю, не понимаю, что читаю.

— Барсукова, вы готовы отвечать уже? — Виолетта удивленно смотрит на меня.

— Э-э-э, нет!

— Тогда садитесь и готовьтесь!

Я только сейчас поняла, что стою с билетом у стола экзаменаторов.

Смотрю на Машку, качает головой. Да, наверное, надо было не идти сразу сюда, но перед глазами — это ужасное фото с Никитой. Он же… Он ничего тебе не обещал, Варя, ничего! Тебя ведь тоже вчера примерно в таких же позах фотографировали… Так, стоп!

Выходим с Машкой практически одновременно. Епифанцевой досталась Виолетта, она хоть и рявкает иногда на студентов, но, чтобы завалила… А у меня какой-то дядька лет сорока пяти, первый раз вижу. Выпалила ему все, что знала, а он ни одного вопроса даже не задал, что-то написал в зачетке и кивнул головой типа: «Иди».

— Ну, что у тебя? — Машка выходит первой в коридор. Там еще человек тридцать стоят.

— Не знаю, сейчас… — открываю зачетку. — Отлично?!

— Ну ты дала! У меня «четыре»!

Я не смотрю на Машку, мне все равно, что я получила по экзамену, важно другое. Подхожу к Криволаповой, та пытается изобразить на лице равнодушие, но я вижу, что ей неловко, она побаивается что ли. Или, может, ей кто-то объяснил, что бывало с теми, кто приносил дурные вести.

— Газету дай!

— Что, не насмотрелась? — в глазах облегчение, поняла, что не буду скандал устраивать.

Сует мне в руки газету.

— Нравится?

А я смотрю на фотографию долго, внимательно, вокруг меня даже стали одногруппники собираться. Это точно Никита, но только… Только он тут какой-то обросший, волосы длиннее обычного, намного длиннее. За неделю, что мы не виделись.

— Это старая фотография, Света. Если она вообще настоящая. Держи, — сую ей обратно эту газету.

Беру за руку Машку и тащу ее к лестнице.

— Пойдем отсюда, а то сейчас вернусь и врежу! Зачем она…

— Зависть, Варь. Ты даже не понимаешь, как тебе завидуют. Он же ни с кем в универе не мутил до тебя, все его девицы не отсюда, а тут ты такая…

— Никакая? — вспоминаю слова Воронова.

— Обычная, Варь. И теперь все чувствуют себя неудачницами. Что тебе удалось, а нам — нет. Никому, понимаешь?

— Чему завидовать, Маш? Я в аду! Я сама не знаю, что происходит, когда он вернется, что скажет… Я из сказок давно выросла…

Выходим на улицу и вдруг до меня доходит…

— А ты? Ты тоже мне завидуешь?

Молчит, смотрит куда-то в сторону. О нет! Нет! Нет! Только не это!

— Маша!

— Я приехала сюда, чтобы с ним познакомиться! А он мне шанса даже не дал. Ты… Варь, он тебе даже не нравился. На него все таращились, а ты мимо проходила. Помнишь, ругала меня? Говорила, что такой никогда на нас не посмотрит? Почему ты?!

Стою оцепенело. Это Маша, моя Маша?!

— Ты любишь его?! — не верю, что спрашиваю такое. Это будет самое страшное «Да» в моей жизни…

Закатывает глаза, резко разворачивается и быстро уходит. А я с места двинуться не могу. Неужели?! Внутри все оборвалось, не помню, как до дома дошла. Но это, наверное, больше не мой дом. Я не смогу тут жить, если Маша… Бесцельно слоняюсь по квартире, смотрю, где мои вещи. Оказывается, что везде. Что делать-то?! Беру телефон, хорошо, номер его не стерла.

— Иван Филиппович? Здравствуйте, это Варя Барсукова, помните, я у вас квартиру снимала…?

Договариваемся быстро, деньги те же. Вечером в десять ждет с ключами у подъезда. Хожу, собираю вещи. Как я могла пропустить такое? Машка, моя Машка. Все вещи в чемоданы не влезают, все-таки я накупила много одежды за последние пару месяцев.

Звонок в дверь. Странно, Машка обычно своими ключами открывает, смотрю в глазок. Вот это сюрприз! Даня!