попадая в мотив, во все горло принялся орать припев Цоя:

– Пе-е-реме-е-ен! Мы-ы-ы ждем пе-е-реме-е-ен!

– Перемен! Мы ждем перемен! – вторила ему разгоряченная чувством собственной правоты и неуязвимости толпа.

Затем будоражащая кровь песня оборвалась. На сцене зажегся огромный, во весь задник экран, на котором появился и. о. президента, зачитывающий с листа обещанное вчера обращение к нации и парламенту. В соответствии с Конституцией Российской Федерации он исполняет обязанности президента и Верховного главнокомандующего. Он слышит волю народа. Он понимает и принимает его требования демократических перемен. Он остановит войну на Ближнем Востоке и вернет войска на территорию России. Он уже подписал соответствующий приказ и передал его в Министерство обороны. Он также подписал приказ министру внутренних дел и командующему Росгвардией не применять насилие против протестующих. С этого момента он возглавляет движение за новую Россию, за свободу и демократию, против насилия, диктатуры и коррупции чиновников. И, конечно, в это трудное время цивилизованный мир вместе с нами. А раз так, то впереди всех ждет светлое европейское будущее. Ура!

Дослушав последние слова, толпа взорвалась радостными криками. Охваченные чувством общего ликования хорошо одетые сытые люди с красивыми одухотворенными лицами принялись обниматься. Они прыгали от осознания внушенной им правоты, мнимой победы, от наивного восхищения тем, что их коллективная воля оказалась сильнее Кремля. Из динамиков полилась задорная западная попса. Молодежь принялась танцевать. Те, кто постарше, понимающе кивали головами и со знающим видом подмигивали друг другу: «Вот теперь-то заживем по-настоящему, по-европейски».

В накрывшей площадь атмосфере всеобщего умиления и ликования никто не заметил, как десятки молодых люди в опущенных на глаза капюшонах, с плотно набитыми рюкзачками за спиной начали сбиваться в двойки. Они не спеша, не поднимая лиц вверх, чтобы их не зафиксировали камеры, начали продвигаться сквозь толпу к оцеплению, перекрывшему широкий, ближний к Кремлю выход на Красную площадь у собора Василия Блаженного.

Люди там стояли почти вплотную к ограждению. Многие фотографировались на фоне омоновцев. Некоторые пытались дарить им шарики. Силовики агрессии не проявляли и на дружеские жесты не реагировали. Изредка один из офицеров из-за спин своих бойцов через громкоговоритель полицейской машины просил не приближаться к оцеплению и предупреждал, что противоправные действа будут пресекаться. Противостояния не было. Манифестанты радовались своей победе. Омоновцы радовались за них, надеясь, что эта инфантильная толпа рассосется сама собой и силу применять не придется. Так было, пока к оцеплению не приблизились неприметные ребята в капюшонах. Они остановились за несколько рядов до омоновцев, без видимой цели покрутились среди ликующей публики и снова отошли вглубь метров на двадцать.

Тем временем попса закончилась и на сцену поднялся один из самопровозглашенных лидеров несистемной оппозиции.

– Да здравствует демократия! Да здравствует свобода! – мощные динамики разнесли его слова над площадью. – Наконец-то у России появился достойный лидер, который поведет нас всех в счастливое будущее. Нет войне! Нет насилию силовиков! Мы победители! Мы требуем свободы! Мы хотим на Красную площадь! Красная площадь – символ государства. Она принадлежит нам! Мы и есть государство. Все на Красную площадь! Там ОМОН? Не имеете права! Мы свободные граждане новой свободной России! Мы победители!

– Мы победители! На Красную площадь! – с энтузиазмом подхватила толпа.

Огромная масса людей, более-менее равномерно заполнивших Васильевский Спуск, колыхнулась и, уплотняясь, начала медленно сдвигаться в строну собора.

В этот момент под ногами передних рядов манифестантов, которые уже гневно трясли жиденькие ограждения, перекрывающие проход на Красную площадь, и, осмелев, хватали стоящих за ними омоновцев за щиты, сработали светошумовые гранаты, оставленные ребятами в капюшонах. Десятки человек взвыли от боли, получив ожоги ног и ранения осколками. С истошными криками и стонами они попадали на брусчатку. Пронзительно заверещали заранее проинструктированные девушки. Толпа перед ограждением в панике метнулась в одну сторону, топча упавших и сминая тех, кто нагнулся, чтобы им помочь, затем в другую.

– Звери! – заорал с трибуны оппозиционер. – Убийцы! Не имеете права! Вы нарушили приказ президента! Вы вне закона!

Получив команду от координаторов, стоящие в глубине толпы ребята в капюшонах подожгли бутылки с коктейлями Молотова и перебросили их через ограждение. Упав за омоновцами, они разбились о брусчатку, полыхнув ярким пламенем. Загорелась полицейская машина. Толпа взвыла от возбуждения и одобрения и навалилась на омоновцев с новой силой. Те, сомкнув щиты, оставили заграждение и медленно попятились назад, обильно поливая первые ряды протестующих перцовым газом и отмахиваясь дубинками.

– Они бегут! – не унимался человек со сцены. – Мы победили! Свободу не остановить! Все на Красную площадь!

Манифестанты, плотно сцепив руки, поперли на бойцов с решительностью обезумевшего зверя. Те начали отходить активнее. Еще немного – и их строй разорвется, тогда разгоряченная всеобщим психозом толпа хлынет на площадь. В этот момент из-за собора на большой скорости, завывая сиренами, появилось несколько бронемашин с системой «Барьер» – высокими раздвигающимися металлическими щитами, способными перекрыть значительное пространство. Выпустив по толпе десяток шашек со слезоточивым газом, они подкатили вплотную к ней и, остановившись, опустили щиты, перекрыв проезд почти у самого выхода на площадь.

Отходящие омоновцы, улучив момент, быстро просочились между барьерами, после чего они сомкнулись, образовав почти сплошную непреодолимую стену из металла высотой в два с половиной метра. Как только проезд был заблокирован, за бронемашинами появился водомет и ударил по опешившей от такого неожиданного поворота событий толпе мощной струей окрашенной красным жидкости. Люди ломанулись назад и, безжалостно давя упавших, отошли от барьера метров на семьдесят. Не поднимая щитов, бронемашины, держа строй, двинулись за ними, оттесняя обратно на Васильевский Спуск. Затем остановились, чтобы дать медикам подобрать покалеченных взрывами и затоптанных толпой полуживых людей, лежащих на брусчатке.

В этот момент пропала мобильная связь. Отрезанные от канала управления коптеры, висящие в воздухе, попадали на головы манифестантов вместе с европейскими флагами.

– Звери! Свободу не задушить! – проорал в голос со сцены оппозиционер и, бросив неработающий микрофон, исчез за кулисами, где был развернут шатер для организаторов.

Словно опровергая его слова, с Кремлевской набережной и со стороны Большого Москворецкого моста показались бронемашины «Барьер» с опущенными щитами и идущие следом водометы, которые то и дело поливали мечущихся перед ними протестующих. Через несколько минут выход на мост и на Кремлевскую набережную был плотно перекрыт. Находящиеся за ГУМом переулки тоже были блокированы ОМОНом, как и участок от Китайгородской стены до Москворецкой набережной. Словно ставя точку в этом этапе противостояния, везде, где был установлен «Барьер», над бронемашинами на длинных флагштоках взметнулись вверх российские флаги.

В результате этого маневра больше ста тысяч протестующих оказались заблокированы на территории Васильевского Спуска и парка