После того как ОМОН занял позиции, наступило затишье. Чтобы приободрить манифестантов, из динамиков снова зазвучала западная попса, но тут же стихла, когда в автономный генератор, питающий аппаратуру сцены, попала пуля снайпера, удачно выбравшего позицию на Набатной башне. Толпа на некоторое время притихла, не понимая, что происходит, и пытаясь разобраться, почему не работает мобильная связь и что дальше делать, если все выходы перекрыты. К тем, кто еще не полностью утратил способность трезво оценивать ситуацию, постепенно начало приходить понимание, что их победа, возможно, пока была неполной и что события у Кремля приобретают неблагоприятный для оппозиции оборот. Те, кто от вида надвигающегося ОМОНа совсем потерял революционный запал, стали потихоньку подходить к барьерам и просить, чтобы их выпустили. Вроде как мы тут случайно. Просто гуляли. Но стоящие сверху на щитах бойцы лишь снисходительно отмахивались, изредка поливая особо настырных перцовым спреем.

В образовавшейся паузе у сцены возник митинг. Выступать давали всем, кто хотел. Но поскольку аппаратура не работала, а голоса быстро срывались на хрипоту, то люди понемногу стали терять интерес и разбредаться по площади, сбиваясь в группки.

Окруживший манифестантов ОМОН никаких действий не предпринимал и, как бы подчеркивая, что не собирается двигать «Барьер» дальше на протестующих, размотал перед щитами ограждение из нескольких широких колец колючей проволоки.

Игорек во время неудачного прорыва на Красную площадь находился ближе к набережной. Режиссер с парочкой молодоженов куда-то пропал. Шоумен, пристроившись на газоне у кремлевской стены, попивал кофе с егермейстером и великодушно угощал постоянно находившихся рядом с ним мужичков с рациями. Когда толпа после взрывов и факелов от коктейлей Молотова ломанулась в пространство между собором и Кремлем, он хотел было присоединиться к ней, но прикинул, что пробиться сквозь плотные ряды перевозбужденных офисных революционеров к месту событий не получится. Ему очень хотелось сняться на фоне оцепления ОМОНа с европейским флагом и белой курткой, из-под которой выглядывает Че Гевара. А еще он очень жалел, что не смог запечатлеть себя на фоне того, как медики уносят с площади раненых. Это была бы высшая тема. Жертвы насилия и он, весь такой яркий и модный, борец за свободу. Да и мужички, прихлебывая ароматный кофе из его термоса, лукаво подмигнув, сказали, что у него еще будет шанс сняться на фоне ментов. Да такой, что весь мир ахнет.

Откуда-то материализовался лысый режиссер с двумя продюсерами, один из которых закрывал нос испачканным кровью платком. Он отвел Игорька в сторону.

– Слушай. Тут, похоже, намечается большой шухер. По толпе ходят слухи, что из Балашихи в центр Москвы выдвигается дивизия Дзержинского.

– И что? – уставился на него шоумен.

– Как что? Если они подойдут, здесь всем хана. Я не знаю, что кремлевские задумали, но, похоже, революции конец. Надо потиху валить отсюда, пока дубинками по плечам не получили.

– Не посмеют. Во-первых, наш лидер приказал не применять насилие…

– Какой, нахрен, лидер! Ты что, идиот? Проснись! – режиссер подергал его за рукав. – Ты думаешь, силовики так просто отдадут власть либералам? Все, парень. Пипец! Я думаю, революция белых шариков накрылась медным тазом. Скоро нам тут вставят по самые помидоры. Говорю тебе, валить надо.

– Нас тронуть не посмеют, – без особой уверенности ответил Игорек. – Мы знаменитости. Публичные фигуры. Нас вся страна знает. Я бы остался здесь, в гуще событий.

– Ну и хрен с тобой, – раздосадованно махнул рукой режиссер. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Ладно, – шоумен в сомнении покусал губу. – Я сейчас быстро метнусь к барьеру у собора. Сделаю пару кадров и вернусь.

– Только давай в темпе. У меня очко конкретно играет. И флаг этот дебильный брось. И Че Гевару своего спрячь, если, как Олежек, дубинкой в нос не хочешь получить. Революционер хренов.

Расстроенный и немного напуганный пессимизмом режиссера, никак не вяжущимся с обстановкой революционного подъема и все еще царящей на площади эйфорией, Игорек вернулся к своему оператору.

– Пошли снимемся у «Барьера». Так, чтоб ОМОН, колючка, башни Кремля. А потом в студию, – он неуверенно посмотрел на спокойно потягивающих кофе с егермейстером мужичков с рациями. – У меня еще съемки сегодня.

– Ну пойдем, раз съемки. Поможем тебе сделать лучший кадр в твоей жизни, – сказал один из них, бросил пустой пластиковый стакан под ноги и, раздавив его тяжелым ботинком, взялся за рацию.

По дороге к ним пристроилась известная в либеральных кругах политическая блогерша и ведущая оппозиционной радиостанции. Попыталась заговорить. Но Игорек не снизошел до общения, и она чуть отстала, продолжая держаться рядом, видимо, из желания примазаться к его славе.

Слева от Василия Блаженного бронемашины с «Барьером» перегородили проход на Красную Площадь от кремлевской стены до самого собора. Перед металлическими щитами в два ряда были раскручены широкие кольца спиралей армированной колючей проволоки с часто посаженными острыми лезвиями. Над щитами на специальных платформах, внимательно наблюдая за отошедшей на приличное расстояние толпой, стояли бойцы. У некоторых из них были помповые дробовики, у некоторых – короткоствольные пейнтбольные ружья с несмывающейся краской для того, чтобы помечать особо активных революционеров. За барьером стоял готовый к действию водомет.

Еще издали было видно, что картинка получится идеальной. Колючка, стальные щиты, угрюмые, затянутые в городскую броню омоновцы на фоне Спасской башни со стороны Васильевского Спуска смотрелись очень живописно. А самое главное – он, Игорек, символ свободы и новой России, в белоснежной куртке, с ярко-красным Че Геварой и европейским флагом в руках.

Предвкушая удачную съемку, шоумен с помощью мужичков пробился через толпу, быстро проинструктировал оператора, откуда снимать, и пошел, размахивая флагом, к барьеру.

– Не подходить к заграждению! – приказал в мегафон стоящий вверху на платформе «Барьера» один из бойцов.

Игорек сделал еще несколько шагов, снял капюшон, чтобы его все узнали, и, широко улыбаясь своей очаровательной улыбкой повзрослевшего Гарри Поттера, приветливо помахал омоновцам рукой. Тот, что с микрофоном, красноречиво покрутил пальцем у виска. Этот вульгарный жест нисколько не испортил шоумену настроения. Он развернулся и повторил свой уже ставший сегодня коронным жест: одной рукой взмахнул флагом, другой распахнул куртку, чтобы было видно красное поло с Че Геварой.

В первых рядах подбадривающей его криками и аплодисментами толпы стояла блогерша и снимала все на портативную камеру. «Пусть видит, бездарность, как работают профессионалы. И завидует», – со злорадством подумал шоумен. Стоящий рядом с ней мужичок с рацией одобрительно покивал головой, похлопал в ладоши и медленно попятился назад за блогершу. В этот момент слева и справа на свободное пространство между толпой и барьером выбежали несколько парней в