охранника. Оставив позади «коршуна», держащего наготове окровавленный нож, отсалютовал тёте собственным клинком – блестящим, чистым и стальным, как глаза обоих взбунтовавшихся Тибелей.

– Айрес тирин Тибель, – проговорил Мирк, – от имени народа Керфи я требую твоего отречения от престола.

Та ответила стрелой из арбалета, ржавым огнём полыхнувшего в её руках, Миракл ловко отбил болт лезвием меча, – и Ева, которую наконец отпустила магическая заморозка, торопливо скакнула к первому ряду скамей, подальше от центра боевых действий.

«Коршуны». «Коршуны», которые явно помогают Мираклу… Нет, лучше об этом не думать. Если Ева дождётся конца этой заварушки, ей всё логично объяснят.

Во всяком случае, она очень на это надеялась.

Когда она взобралась на зрительские места и обернулась, Герберт уже был рядом.

– Если хочешь что-то сказать мне, не отворачивайся, – произнёс он. – Я читаю по губам.

Сказать Еве хотелось многое. И не только сказать. Но поскольку момент был не совсем подходящим, она ограничилась тем, что протянула к нему руки – запястьями вверх, демонстрируя ненавистные блокираторы:

– Можешь избавить меня от браслетов? Я хочу помочь!

Герберт посмотрел вниз, на арену, где разверзся магический ад. Резали воздух огненные стрелы, фейерверками разлетались искры и пёстрые вспышки, разбиваясь о щиты королевы, «коршунов» и Миракла – видимо, его прикрывал кто-то из убийц. Для боя с таким количеством участников арена явно была маловата.

– Ты уверена, что им нужна твоя помощь?

– Ты будешь с ней сражаться. Тебе нужна.

Герберт не стал ни отговаривать её, ни спорить. Просто положил ладони на браслеты, чтобы кончиками пальцев расчертить рунами светящуюся медь, почти выпевая заклятие.

Едва ли всякому магу было под силу снять с неё блокираторы. Но в том, что под силу ему, Ева не сомневалась.

Кусая губы от нетерпения, краем глаза она следила за схваткой. Их с Гербертом окружал барьер – один на двоих, – но их атаковать никто не пытался: Айрес было немного не до того, «коршунам», видимо, просто без надобности. Кто-то из убийц заклятиями силился пробить купол королевы издали, другие предпочли ближний бой и теперь уворачивались от града огненных стрел (скорострельность магического арбалета могла дать фору пистолету). Лакированный паркет пузырился и обугливался, одна из скамей разлетелась в щепки, задетая промахнувшимися чарами. Один «коршун» лежал на лесенке между рядами, другой повалился на пол на глазах у Евы: Айрес, зажатая врагами у алтаря, умудрялась давать достойный отпор десятку противников разом. На прозрачный пузырь обрушивались атаки земляных шпаг, водных хлыстов, воздушных мечей – всего изощрённого арсенала магических орудий. Миракл помогал обычным стальным клинком, и, глядя, как он ускользает от вражеского огня с балетным изяществом, Ева могла понять, почему видевшие его на арене готовы были отдать за него жизнь.

И всё равно самую могущественную колдунью Керфи едва ли можно было одолеть в честном бою. Особенно учитывая, что уже три «коршуна» пали жертвой королевских стрел и проклятий.

Блаженное ощущение пустоты на запястьях сопроводилось щелчком, почти потонувшим в звуках сражения.

– Они всё равно нам сейчас понадобятся, – сказал Герберт, сняв разомкнувшиеся медные кольца. Зелёное мерцание активного режима уступило место нейтральному голубому. – План такой…

Минутой позже сквозь купол королевы скользнули теневые щупальца, и вступление в бой некроманта сильно осложнило жизнь Айрес. Крутанувшись на каблуках, она умудрилась расстрелять все чёрные отростки, что норовили обвить её руки, но пропустила несколько ударов Миракла и «коршунов», одновременно обрушившихся на мерцающий пузырь. Щит, не выдержав нагрузки, мигнул и исчез – всего на секунду, если не меньше. Один из «коршунов» успел скользнуть внутрь, но не успел увернуться от встретившей его огненной стрелы.

Когда он упал, колдовская защита восстановилась, а Айрес, разобравшись с врагом, повернулась в сторону Миракла, острие арбалетного болта почти уткнулось Герберту в грудь.

– Если хочешь победить, убив его, – сказал некромант, стоя под щитом королевы, – сперва придётся убить меня.

Ева, успевшая соскользнуть со зрительского ряда обратно на арену с алтарём, замерла, пока где-то – очень, очень далеко, как казалось притупленному ужасом слуху – Миракл криком приказывал «коршунам» прекратить атаку.

Венценосный идиот! Когда он сказал «я её отвлеку», Ева никак не думала, что отвлекающим манёвром послужит это!..

– Уэрт, отойди, – держа палец на спусковом крючке, процедила Айрес сквозь зубы.

– Хватит. Сдайся. Отступись. – В лице Герберта не было ни намёка на страх. – Ты многое сделала для нашей страны. Для меня. Но ты должна уйти, прежде чем уничтожишь всё, чего достигла.

– Под моим началом Керфи станет мировой империей. Под моим началом мы станем легендой. Под вашим – останемся обитателями плодородного клочка земли, одного из десятка таких же.

– Под твоим началом мир станет кровавой пустошью, наша страна – родиной жестоких ублюдков, а наш народ – армией выродков, уничтожающих всё живое. Я не собираюсь принимать в этом участие. – Герберт подался вперёд; болт, сотканный из того же ржавого огненного мерцания, что и королевский арбалет, оставил обугленное пятно на его белой рубашке. – Если ты выбираешь войну, стреляй.

Две безликие тени ждали за границами купола, застыв по соседству с убийцами в птичьих масках. Держа в одной руке волшебный смычок, ласкающий пальцы прохладной твёрдой водой, а в другой – блокиратор, Ева не осмеливалась сделать то, что должна была сделать; лишь молилась, чтобы никто не нарушил приказ Мирка бездействовать.

Если что-то заставит Айрес вздрогнуть, если рука её случайно дёрнется…

– Как только я сдамся, меня уничтожат. Ты это понимаешь?

В голосе королевы, к её чести, страха тоже не было. Ни капли. Один лишь прохладный интерес.

– Я не хочу твоей смерти. И не допущу её, если ты докажешь, что способна вести себя разумно. Что ты всё ещё человек.

– Да ну? И ради меня ты в одиночку выступишь против любимого брата и его новых друзей?

– Если понадобится. – Герберт почти улыбнулся. – Я со многим способен справиться в одиночку. Ты хорошо меня обучила.

– После всего, что я сделала?

– Ты остаёшься той, кого я когда-то любил. И кто на свой странный манер любит меня.

Уголок губ королевы дрогнул в намёке на горечь:

– В последний раз говорю, Уэрт, – отойди.

Герберт лишь смотрел на неё прямо и неотрывно.

Айрес вдруг глубоко, несдержанно выдохнула. Взвела арбалет чуть выше – туда, где в вороте белой рубашки виднелась трогательная ямка между худыми ключицами.

Ева отчаянно взмахнула рукой.

Ударив по прозрачному куполу, невидимая струна раскатила по залу мелодичное «дзинь». Одновременно с тем, как щупальца теней потянулись к женщине, угрожавшей их господину.

Одновременно с тем, как королева разжала пальцы, выпуская арбалет из рук.

Когда Айрес повернула голову