Выпроводив Охотника, капитан вызвал к себе одного из солдат, придирчиво осмотрел его лицо с еле пробивающейся растительностью.

– Побрейся. Переоденешься в женскую одежду дикарей и поедешь с Охотником в Отиай. Он покажет тебе дом старосты. Пусть даже не главного старосты города – все равно! Скажешь старосте, что капитану Томео срочно нужен хороший механик из железнодорожных мастерских. Пусть найдет и отправит с вами сюда. Если ослушается – скажи: придем и убьем всю семью, сожжем дом. Иди, выполняй!

– Господин капитан, – попробовал возразить солдат. – В городе расквартирована крупная воинская часть! Там действует комендантский час, много патрулей! Нас арестуют!

– Охотника всюду и везде знают! Он ездит туда, куда хочет. Его не задержат, тебе нечего бояться! Выполнять! Оружие с собой не бери!

Выпроводив удрученного солдата, капитан поглядел на капрала, топтавшегося неподалеку.

– Сколько отсюда до города Отиай, капрал?

– Я ходил туда еще до снега, господин капитан! Шел почти четыре часа. Полагаю, что около четырех ри. Но Охотник поедет на нартах – это, конечно, быстрее.

– Охотник не дурак. Он не погонит нарты в Отиай прямо отсюда, капрал: следы на снегу хорошо видны. Значит, будем считать все-таки четыре часа в одну сторону и столько же обратно. Плюс время, чтобы заставить двигаться старосту, этого трусливого кусотаро. Думаю, что у меня есть не менее 10–12 часов, чтобы спокойно выспаться, капрал! Не забудь регулярно проверять посты!

Заметив, что капрал, против своего обыкновения, не спешит удалиться прочь, Томео удивленно вскинул брови:

– Что-то непонятно, готё Сино?

– С вашего позволения, господин капитан! Наши пленники, американцы… Снегопад почти закончился, ночью похолодает. В медвежьем доме, где и разогнуться невозможно, до утра они неминуемо замерзнут. Конечно, если они нам не нужны…

– Выношу тебе благодарность, капрал! Я и забыл, честно признаться, об этих американцах. Отведи их в соседнюю хижину, пусть ночуют там!

– У нас очень мало людей, господин капитан! – напомнил Сино. – Один, как вы знаете, постоянно сторожит старуху-гилячку с ее выводком. Двое других весь день охраняли подходы к поляне, еще двое должны их сменить на ночь. А один уедет сейчас с Охотником. Прикажете охранять американцев мне, господин капитан?

– Не стоит, капрал! – зевнул Томео. – Передай айнам в той хижине мой приказ: пусть охраняют американцев сами! Не забудь сказать, что если летчики сбегут, я прикажу повесить весь их поселок! Выполняй, готё Сино!

Надеясь на то, что завтрашний день принесет ему только добрые вести, капитан Томео отхлебнул немного бренди из фляжки, отобранной у американца, и залег на отчаянно шуршавшую тростниковую подстилку. Уже засыпая, он услышал далекий вой собачьей своры и гортанные вскрики Охотника тот: он погнал упряжку в Отиай.

* * *

Однако хорошо выспаться капитану Томео в эту ночь, вопреки его ожиданиям, так и не пришлось.

Он проснулся от возбужденных голосов айнов. Приподнял голову и увидел, как все они столпились у входа в хижину, с опаской выглядывая из-за прикрывающего дверь полога. Не успел капитан спросить у этих скотов – в чем дело, как в хижину ворвался капрал. Бесцеремонно растолкав айнов, он приблизился к ложу командира, увидев, что тот уже не спит, испуганно отрапортовал:

– Вставайте, господин капитан! Случилась большая беда! Скорее!

– Что за паника, капрал? Что случилось? Пленники сбежали?

– Хуже! Гораздо хуже, господин капитан! Гилячка облила своего часового кипятком, а тот проткнул ее штыком! Скорее, господин капитан!

Бормоча под нос ругательства, капитан соскочил со своего ложа и почти бегом промчался мимо молчаливо расступившихся айнов у входа. На поляне вой и дикие вопли, доносящиеся из чума, где обитало семейство Охотника, стали гораздо слышнее. А когда капитан, откинув занавес из оленьих шкур, с пистолетом в руке ворвался в чум, то едва не оглох. Оценивая случившееся, он вертел головой, пытаясь разобраться. Забежавший следом капрал Сино бестолково светил фонариком в разные стороны. Томео вырвал у него фонарик и направил луч на солдата, катающегося от боли на земле и воющего без перерыва. Потом луч света переместился на вторую шевелящуюся фигуру – это оказалась жена Охотника. Женщина пыталась отползти в сторону – но ей мешала цепь и… винтовка «арисаки», примкнутый штык которой все еще был воткнут в ее грудь. Неподалеку от ложа солдата неподвижно замерла лежащая навзничь детская фигурка в короткой кухлянке и с голыми ногами. Остальные дети Охотника, сгрудившись и прижимаясь друг к другу, отчаянно голосили по другую сторону очага.

– Что здесь случилось? – заорал во весь голос капитан.

Ему никто не ответил, лишь дети завыли еще громче. Томео в бешенстве обернулся на капрала – тот попятился:

– Я не знаю, господин капитан! Меня здесь не было!

– Принеси второй фонарик, идиот! Живо! Да замолчите вы все! Молчать, я сказал!

Капитан дважды выстрелил в потолок чума, но хор голосов, на мгновение стихший, тут же воспрял с новой силой.

Японец перевел дыхание и начал снова водить фонариком, вглядываясь в детали. Наклонился над маленьким тельцем, приподнял стволом пистолета полу кухлянки – это была девочка. Внутренняя часть бедер ее была залита кровью. Перевел луч фонарика на шею ребенка, увидел багровые полосы на горле и на замурзанных щеках. Томео рывком передвинул луч фонарика на шаровары катающегося по полу солдата – так и есть, они были расстегнуты! Капитан переступил через солдата, наклонился над женщиной, выдернул штык из раны, отбросил винтовку. Забыв, что семейство не говорит по-японски, закричал ей в лицо:

– Он тронул твою девчонку, а ты пыталась ее защитить?

Женщина молчала, только беззвучно открывала и закрывала рот – как большая рыба, вытащенная из воды. Черную яму ее рта быстро заполняла кровавая пена.

Капитан Томео зарычал от бешенства, схватил за руку мальчишку-подростка, выволок его из чума. Заорал на подбегающего со вторым фонариком капрала:

– Немедленно привести сюда всех айнов! Всех!

Когда айны подошли, он заговорил:

– Слушайте, вы! Я хочу знать – что произошло в чуме у Охотника! Спросите у этого мальчишки!

– Но они не понимают по-нашему, господин капитан! – робко попробовал подсказать капрал.

– Не понимают? А вот мы сейчас узнаем это! – Томео дернул мальчишку, приставил к его голове пистолет. – Если никто из вас не понимает по-японски, то мальчишка умрет! Прямо сейчас! Считаю до двух! Раз…

Пожилой мужчина сделал шаг вперед и заговорил, обращаясь к мальчишке. Тот в ужасе мотал головой и пытался попятиться, но капитан крепко держал его. Айн повторил вопрос, в его голосе появились успокаивающие интонации. Наконец мальчишка кивнул и произнес одно слово.

– Ага! – Капитан уже полностью пришел в себя, и начал рассуждать холодно и здраво. – Ага, он понимает тебя! Очень хорошо! Капрал, всех остальных айнов – вон отсюда, в дальнюю хижину! Им незачем знать все… Быстро!