– Привет, карга горбатая! – сказал он. – Что это ты в нашресторан зачастила? На приработок приходишь? – Схватив за руку, он притянулменя к себе.

– Не понимаю, о чем вы? – скрипучим голосом спросила я ипопробовала вырваться из его объятий.

– Сними очки! Я хочу посмотреть, что у тебя за зенки и естьли они вообще, – противно заржал бугай.

– У меня глаза воспаляются от яркого света. Мне нельзя безочков. Вы грубы и пьяны. Если вы сию минуту не отпустите меня, я заявлю вполицию!

– Я тут и милиция, и полиция, и все на свете!

Бугай поднял руку, чтобы снять с меня очки, но я,изловчившись, ударила его по щеке и громко закричала:

– Что ты себе позволяешь, гад ползучий!

Стоявший в углу охранник заинтересованно посмотрел в нашусторону. Я не стала дожидаться, когда он подойдет, и направилась к выходу.Бугай бросился за мной. Прижав меня к полированной панели гардероба, он злобнозатряс нижней губой:

– Ты чо, сука драная?! Ты чо меня по лицу ударила?! Я тебящас на части разорву!

Содрав с меня очки, он занес руку для удара, но,встретившись со мной взглядом, как вкопанный застыл на месте.

– Верка, ты, что ли? – Желая удостовериться, он потянулкнизу огненно-рыжую прядь. Парик, плохо закрепленный на голове, слетел.

– Отдай парик, придурок! – прошипела я.

– Ты щас за придурка ответишь…

– А ты – за то, что ко мне прицепился! Сейчас пойду скажуМакару, что ты меня хочешь изнасиловать, он тебя тут же на месте пристрелит.Отдай парик, кому говорю!

В этот момент из зала вышел Макар, держа под руку своюспутницу. Увидев меня, он побледнел. Не теряя времени, я выхватила из рукмордоворота свой парик и быстро нахлобучила его на голову. Затем ссутулилась,захромала на правую ногу и, как старуха, заковыляла к выходу.

– Макар, это Верка, – крикнул мне вслед мордоворот. –Клянусь, это Верка!

– Вера, стой, – дрогнувшим голосом сказал Макар, но я и недумала останавливаться.

На мое счастье, у входа в ресторан стояло свободное такси.

– За мной гонятся, – сунув растерявшемуся водителюстодолларовую купюру, выдохнула я. – Нужно оторваться. Плачу за скорость.

Сорвав с головы парик, я выбросила его на улицу и показалазапыхавшемуся Макару язык. Макар подбежал к джипу, сел на переднее сиденье истал махать мне руками, показывая, чтобы я никуда не уезжала. Таксист надавилна газ, но через секунду остановился…

…В нескольких метрах от нас раздался мощный взрыв. Джип, вкотором сидел Макар, на глазах превратился в пылающий факел. Обхватив головуруками, я прошептала:

– Поехали… Ну какого черта ты стоишь?

– Там машина взорвалась!

– Ну и что?

– Но ведь это же та машина, на которой вас хотелипреследовать… В ней четверо сидели, – таксист посмотрел на меня как наненормальную.

– Поехали, – сжав кулаки, крикнула я, – не стой на месте!

Машина, взревев, понеслась по широкой дороге. Оглянувшись, яувидела столб черного дыма. Навстречу нам неслись полицейский «мерседес» имашина «скорой помощи». Обхватив голову руками, я громко зарыдала. Это все-такипроизошло… Это произошло через три дня…

Попросив таксиста остановиться, я дала ему щедрые чаевые ипошла до дома пешком. Открыв дверь, не раздеваясь, рухнула на кровать и закрылаглаза.

Толик объявился на исходе второй недели. Приехал он безпредварительного звонка и сразу прошел на кухню. Вид у него был измученный. Севу окна, он сказал:

– Работа выполнена сверхсрочно. Правда, не совсемкачественно.

– Как это «не совсем качественно»?

– Три трупа. Четвертый остался жив.

– Почему?

– Взрывной волной его выбросило из салона…

– Кому же так повезло?

– Макару…

– Он жив?! – Тяжело задышав, я сползла по стенке вниз. – Тыхочешь сказать, что он остался жив?

– Да, Вера. У него оторвало ноги по самый пах. Он втяжелейшем состоянии, но, говорят, выживет… В принципе, Верка, я выполнил своюработу. Никто не застрахован от случайностей. Случайности подстерегают нас накаждом шагу Ты заплатишь мне, как обещала?

– Да, конечно, – деревянным голосом ответила я, поднимаясь.

Толик несколько раз пересчитал баксы, рассматривая на светкаждый доллар. Сложив деньги в барсетку, он с сожалением посмотрел на меня.

– Вера, я не могу его добить. Макар, хоть и в ополовиненномвиде, все же будет жить, с этим ничего не поделаешь…

– Ничего и не нужно делать. Половина Макара – это уже нецелый Макар, – усмехнулась я сквозь слезы. Затем, хлопнув Толика по плечу, ясказала: – Ну давай, будь здоров! Когда поедешь в Россию?

– Пару месяцев еще потусуюсь здесь, чтобы никаких подозренийне было, а потом уволюсь. А ты?

– Завтра, наверное. Мне опасно тут оставаться. Язасветилась. – Выглянув в окно, я спросила: – А где же твоя машина?

– Я приехал на такси. Это так, на всякий случай. Теперьнужно быть предельно осторожным.

– Удачи тебе, – улыбнулась я, открывая входную дверь.

Толик пожал мне руку и подмигнул:

– Если еще работенка подвернется, обращайся! Да, чуть незабыл! – Вытащив из кармана смятый листок бумаги, он протянул его мне. – Этоматерин телефон. Она всегда скажет, как меня найти. Я из Рязани. Наберешь кодРязани и позвонишь.

Закрыв за Толиком дверь, я подошла к окну. Толик, не спеша,пересекал двор. Остановившись у качелей, он наклонился, чтобы поднять брошенныйрозовощеким мальчуганом резиновый мячик, и вдруг, нелепо взмахнув руками, упал.Светлый пиджак окрасился кровью.

Медлить было нельзя. Схватив заранее собранную сумку, вкоторой лежали все мои вещи, я выбежала из квартиры. Тот, кто убил Толика,наверняка знал, к кому он приходил…

Спускаясь по лестнице, я услышала мужские голоса.

– Давай, Марат, поскорей, – гундосил один,– сейчас фараоныприедут, что ты там закопался?