– Спасибо. Я ткань на саваны заказала.

Новый хозяин Гоши продолжал молча левитировать топор.

Я надеялась донести добычу тихо и незаметно до своего учебного логова, но перед академией собралась приличная толпа боевиков. Я с надеждой принялась рассматривать форменные куртки и ощутила острый укол сожаления, заметив вышитую эмблему Военной академии Карагата. Двуглавый грифон сжимал в лапах щит с цифрой два.

Первым вернулся с охоты второй курс.

Замученные и перепачканные в чём-то буро-коричневом адепты выглядели до жути довольными. Многие сжимали в руках кожаные мешочки, в которых до сих пор что-то подёргивалось.

И знать не хочу, что они там поймали!

Хотела с гордым и независимым видом пройти мимо, но взгляд зацепил пустые носилки, позабытые рядом с аркой портала.

– Кто-то пострадал? – Вопрос вырвался сам собой, а сердце сжала когтистая лапа тревоги за иллюзионистов.

– Не-е-е… Норм поохотились. Только двоих в стазис сунуть пришлось. А ты, как я погляжу, тоже с охоты?

Парень с интересом уставился на мой мешок. Чёрный, бархатный, он выглядел ну очень заманчиво.

– Ага. – От фальшивой улыбки свело скулы. – Охотилась. В магазинах Карагата. Прикупила кой-какую мелочь для уюта.

– Эм… А почему у твоей мелочи на рукоять нанесены гномьи руны?

– Потому что мелочь – топор. Повешу на стену – буду любоваться.

Волшебное слово «топор» мигом возбудило всех! Боевики, точно гончие, почувствовавшие добычу, придвинулись ко мне. Краем уха уловила, что топор гномий. Информация разлетелась вмиг, не оставив никого равнодушным.

– И где только достала? – предельно завистливое.

– А покажешь? – И взгляд такой горячий, намекающий, что показать-таки придётся.

– А как несёт. Он же тяжеленный.

– Дура, – прошептал мне в ухо полтергейст.

– Сама уже догадалась, – буркнула я и громко объявила: – Народ, спокойно! Это муляж. То есть, мухлёж. Тьфу ты! Иллюзия. Пока не совсем доработанная.

– То есть фантомное оружие ты создавать всё-таки умеешь?

Да отцепитесь вы! Муравьёв я умею!

Выдохнула. Остановилась. И медленно повернулась к ребятам.

– Кто-то хочет, чтобы я поколдовала над его оружием?

Желающих не нашлось.

* * *

Я уже успела обидеться на Натана Ройса, зажавшего сладости, когда вдруг Хранитель сообщил мне о доставке из города. Мысленно я готовилась увидеть рулон белоснежного кружева, заказанного для банши, и слегка впала в прострацию при виде двух больших розовых коробок. Первую я оттащила к девчонкам – ничто так не успокаивает нервы, как пирожные, – вторую занесла к себе, поставила на стол и замерла, прикидывая, как бы мне позвать берга. Все эти дни пушистик появлялся сам, ненавязчиво выполнял работу и исчезал. Было видно, что берги привыкли быть незаметными и старались поменьше попадаться на глаза.

– Берг… – шёпотом воззвала я. – Берг! Берг!!! Вот Тьма, Пушистик, ты пирожные будешь?!

– Буду! – радостно объявили мне, а потом из стены вылезла лапа и попыталась сцапать коробку с пирожными.

Лапа оказалась незнакомая, бежево-коричневая, за что и была атакована иллюзорными блохами.

Обожаю иллюзии насекомых! Отличные получаются!

– Хозяйка, пошто Эрма обидела? – Явившийся берг обладал правильной расцветкой и осуждающе таращился голубыми глазами.

– Не обидела, а объяснила, что брать чужое нехорошо. – Я приоткрыла коробку: – Пирожные будешь?

Муки совести предписывали бергу и дальше дуться из-за подлой блошиной атаки на собрата, но любовь к сладкому победила.

– Буду. – Пушистик скромно шаркнул ножкой.

– Тогда давай чай пить! – торжественно объявила я.

Выставив на стол пару кружек, аккуратно положила рядом огненный чарокамень и припасённый кувшин с холодной водой.

Звуки, раздающиеся позади, сперва напоминали урчание пустого желудка, а потом чавканье голодного рта. Когда я повернулась, пирожных не было. Исчезла и коробка, и разноцветные бумажки, в которые каждое пирожное было завёрнуто.

Я растерянно уставилась на то место, где ещё пару секунд назад стояли сладости.

– Вкусно было?

– Но мало. – Берг почесал волосатую грудь лапкой. – И картон у кондитера лежалый. Не поймёшь, сколько в подсобке валялся.

– А я думала, ты друзей позовёшь, и мы вместе посидим…

– То есть ты мои пирожные кому-то другому отдать хотела?! – предельно грозно вопросил Пушистик.

Н-да. Не видать мне дружных берговских посиделок.

– Звать-то тебя как? Не могу же я каждый раз орать «берг», когда мне что-то понадобится?

– Почему не можешь? Я же услышал. И в другой раз услышу. Ты только пирожные в следующий раз в «Шоколаднице» бери. Они их в сахарную бумагу заворачивают, а коробки из рисовой. Это вкуснее, чем обычный картон.

Озадачив меня по полной программе, берг начал убирать со стола посуду.

Четвёртый курс прибыл только на закате, переплюнув по продолжительности охоты даже выпускников. Мы с девочками извелись от переживаний, не внушало оптимизма и то, что младший паладин Латар тоже куда-то запропастилась. Хранитель не пожелал раскрыть её местонахождение, но заверил, что на территории академии куратора нет. Отсутствие вестей угнетало больше всего, я уже хотела отправиться в башню преподавателей, чтобы разыскать мастера Ар-Хана, когда неактивная арка портала затянулась голубоватым туманом, а в его глубине вспыхнуло кольцо формирующегося перехода.

Наконец-то!

Мрак всемогущий, пусть только всё обойдётся!

Привыкшая решать проблемы по мере поступления, я, даже узнав о смертельном проклятии, не стала паниковать, а тут непонятно с чего накатила дикая слабость. Ладони стали мокрые, и только сердце гулко билось в груди. Несколько отстранённо я отметила появление из портала пятерых боевиков. Как и второкурсники, они сжимали в руках кожаные мешки. А потом из арки вынесли носилки, и трофеи боевиков перестали меня интересовать. В неподвижной фигуре я узнала Войского.

Бледный как смерть, парень лежал, вытянувшись в струнку, его глаза лихорадочно блестели, а ещё иллюзионист улыбался. И улыбка эта была очень… своеобразная.

Первая отреагировала Ария. Подбежала, рухнула на колени возле носилок.

– Бедненький, тебе больно?!

– Ни фига он не чувствует, его огнежук-солдат парализовал, – недовольно пояснил Джереми.

– А ты куда смотрел?! Почему не уберёг! – напустилась я на боевика.

– Конкретно в ту минуту я смотрел, чтобы его недобитая самка не сожгла!