Он хотел пройти мимо, но это оказалось выше его сил. Эльф, пусть и темный, в компании демона и гоблина. Олиал несколько секунд собирался с мыслями, а потом все же тихо спросил:

— Совсем не стыдно тебе, юный Мантредиарс?

Копченый растянул улыбку до ушей и сказал:

— На кир иди, флейтист.

— Что?.. — превратился в соляной столп Олиал.

Зубрила тоже резко повернулся и заглянул за Копченого, чтобы убедиться, что там не притаился другой гоблин.

— Я говорю: мир вам, бессмертный Бомениарс, — улыбнулся еще шире Копченый. — А чего я должен стыдиться?

У него было невинное лицо культурного эльфенка. Маленького представителя народа тир, который даже представления не имеет о грязных словах и поступках.

— Омнибус ща уйдет! — завопила Астрид, заталкивая Копченого и Зубрилу внутрь и сама садясь к ним.

Сегодня она решила прокатиться домой на колесах.

— Надо поговорить с его отцом, — произнес Олиал, глядя вслед омнибусу. — Я на слух никогда не жаловался. Ребенок водится с демонами и… гоблинами. Они учат его неупотребимым словесам и непочтительности к преждерожденным. Это должно пресечь.

На следующий день Копченый в школе не появился. Мэтресс классная наставница сказала, что он приболел.

Всего он отсутствовал четыре дня, а когда наконец пришел, то выглядел грустным и каким-то отстраненным. Ругаться тоже перестал, а Астрид и Зубрилу начал подчеркнуто игнорировать.

— Слышь, Копченый! — позвала его Астрид, вися на дереве вниз головой. — Ты чо?.. Идем к нам!

Копченый проигнорировал.

— Друлион! — припомнила его настоящее имя Астрид.

— Что тебе, Дегатти? — бесстрастно спросил эльфенок.

— Ты где пропадал-то?

— Нигде. Дома. Нам не стоит общаться.

— Это почему?!

— Потому что ты демон, — фыркнул Зубрила.

— Я демоническая принцесса! — ударила пяткой о ствол дерева Астрид. — Демоническая принцесса из старой волшебной семьи! Я Дегатти!

— Ты котомка, которой из жалости дали фамилию, — сухо произнес Копченый. — Не говори со мной.

— За котомку я тебе мзды дам, — беззлобно пообещала Астрид, спрыгивая с дерева.

Но Копченый посмотрел таким убитым взглядом, что она его не тронула. Смекнула, что он оскорбляет Астрид Несравненную не из-за врожденной гнусности, а потому что ему запретили с ней водиться, так что несчастный дуралей пытается убедить самого себя, что не очень-то ему и хочется, что ничего он и не потеряет.

Астрид толком не знала папу Копченого. Они виделись всего пару раз и разговор в основном сводился к «а Копченый выйдет?» Но она помнила про моченые в уксусе розги и умела складывать два и два. С арифметикой у нее, конечно, плохо, но все же знают, что два и два — пять… четыре, четыре!!!

Так, с этим надо что-то делать.

— Зубрила, ты у нас лучший в арифметике, — сказала Астрид, кувыркаясь через голову. — Поднатаскай меня.

— А мне чего за это? — тут же сориентировался гоблиненок.

— Можешь тусить у меня и жрать чо хочешь.

— Это я и так делаю. Еще чо дашь?

— Не лишу тебя всего этого.

Зубрила согласился, что плата справедливая.

С остальными предметами Астрид худо-бедно справлялась. Грамматика и естествознание у нее вообще шли на ура, потому что мама, дедушка Айза и попугай Матти с удовольствием объясняли ей всякое и активно помогали. Читать и писать ее научили задолго до школы, и она почти не делала ошибок.

С философией было похуже, но в целом тоже пойдет. А вот с арифметикой дела шли из рук вон плохо. Мама говорила, что у Астрид просто гуманитарный склад ума, и это неудивительно, учитывая ее наследственность.

— Чего именно ты не понимаешь? — терпеливо спросил Зубрила.

— Например, не понимаю, почему при умножении на ноль получается ноль, — сказала Астрид. — По-моему, это какая-то тупость.

— Почему?..

— Ну а почему? Вот если у меня есть десять сарделек, и я возьму их два раза, то у меня будет двадцать сарделек. А если я возьму их один раз, то будет десять.

— Ну.

— Но если я возьму их ноль раз, то все равно же будет десять!

— Да почему?!

Астрид поджала губы, глядя на тупого гоблина, который не понимает очевидных вещей. Она терпеливо объяснила ему:

— Вот у меня есть десять сарделек. Так?

— Так.

— Я беру их по два раза. Каждую. В итоге у меня двадцать сарделек.

— Ты не можешь!..

— Допустим, могу. Допустим, демонической силой.

— Ладно… а ты можешь?..

— Пока нет, но я научусь. Не отвлекаемся от арифметики. Десять по два раза — это двадцать. Десять один раз — это десять. А десять ноль раз…

— Это ноль!

— Нет! Это все равно десять!

Зубрила снял и снова надел очки. Он понял, что нужны учебные пособия.

Когда енот Ихалайнен сварил сардельки, Зубрила уже со знанием дела стал объяснять, причмокивая лишними:

— Если ты берешь десять сарделек один раз, то ты просто берешь их все, и у тебя их десять. Но если ты берешь их ноль раз, то это… убери руки!.. это как если б… да убери руки!.. это как если б ты вообще ни одной не взяла! И у тебя ноль!

— Но я же взяла! — заспорила Астрид, отнимая у гоблина сардельку.

— И ты взяла эту сардельку один раз! Один! Не ноль!

Так они спорили, снова и снова ходя по кругу, пока учебные пособия не закончились. Астрид тяжко вздохнула, Зубрила вздохнул еще тяжелее, и сказал:

— Ладно, давай зайдем от противного. Ты помнишь, что от перемены мест множителей произведение не меняется? Неважно, пять ты умножаешь на три или три на пять — все равно пятнадцать…

— Да помню я, не дура.

— Вот. Давай поменяем местами. Сейчас у нас… ноль сарделек.

— Ноль… — вздохнула Астрид, глядя на опустошенную миску.

— Ну вот и возьми этот ноль десять раз. Сколько у тебя сарделек?

Астрид сгребла ладонями пустоту, поглядела на нее и медленно произнесла:

— Ноль…

— Ну и вот. Если умножить десять на ноль, то это десять нолей, а десять нолей — это все равно ноль. Потому что ноль — это пустота, ничего, а не бывает десять раз по ничего, бывает просто ничего.

Астрид кивнула и сбегала на кухню, попросив у енота еще сарделек. Ей требовались новые учебные пособия, потому что ее гуманитарный склад ума на голых цифрах не справлялся, а вот с сардельками что-то получалось.

Что же до ренегата Копченого, то он продержался в одиночестве целых десять дней, и жирный Огус уже начал к нему присматриваться. Но в конце концов эльфенок неохотно попросил Зубрилу заниматься и с ним, потому что у него с арифметикой все обстояло примерно так же, как у Астрид.

Хотя Астрид за эти десять дней вырвалась вперед. Занятия