Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хохот, звон, ты поди ещё
Разберись, кто из нас милиция!
Козлов отмороженных
Терпи до упора
Терплю — так положено,
Веду разговоры.
Я должен им уровень
Поднять понемножку,
Так надо — культуру им
Привить, как картошку.
«Не грабьте, товарищи!» —
Долдонь им, как дятел,
Да ты их ударь ещё,
Совсем, скажут, спятил?
Я читаю лекции им:
Труд любите, сейте и куйте!
Каждый бодрым будь, молодым,
И ещё, друзья, не воруйте!
Не где-нибудь на небе,
А здесь, на земле я
Однажды когда-нибудь
За глотку, за шею
Вот это мордастое
Отродье лихое
Возьму и сграбастаю
Железной рукою.
Не уйдёт никто. Всех порву.
А потом мои генералы
Скажут: «Нам тебя на плаву,
На виду держать смысла мало».
Особисты поднимут хай,
Замполит, как зверь, будет злиться:
«Дисциплина где? Отвечай!
Будь здоров, ковбой, и прощай».
…Я махну сто грамм невзначай:
«И тебе не хворать, милиция…»
«Сбыт наркотиков, кража, разбой, хулиганка, угон…»
Сбыт наркотиков, кража, разбой, хулиганка, угон, —
Наконец-то мы взяли его. Будет строг приговор.
Можно выпить по сто. Доказательств — телега, вагон.
Но с арестом не очень спешит в этот раз прокурор.
Мы сидим за столом, как во сне.
«Всё забыть!» — вот такой нам приказ.
Наш герой будет вновь на коне.
Нам его выпускать через час.
Колыма по нём плачет, но наших полковников в транс
Ввёл, впечатал звонок из почти что космических сфер,
Из каких-то неведомых нам безвоздушных пространств,
Где и ходят, и дышат-то все на особый манер.
Впятером в кабинете сидим.
Холод, сумрак на сердце у нас.
Ничего мы не сделаем с ним.
Нам его выпускать через час.
Гений личного сыска, Серёга, застыл у окна:
«Я жены не видал десять дней, это всё, это край!
С новой силой разводом, как лезвием бритвы, она
Мне грозит: или я, или служба твоя, выбирай!»
Он по тыкве себя долбанул,
Аж посыпались искры из глаз.
VIP-клиент наш за стенкой уснул.
Нам его выпускать через час.
Адвокат его ждёт — он не то, чтобы пешка в игре, —
Важный винтик, заклёпка, — сидит себе тихо в углу.
Дочь его, мы всё знаем, полгода сидит на игле.
Тот, что спит, и пихнул её, дуру, на эту иглу.
Гонорар — он, главнее, чем жизнь:
Адвокат указал курс и путь
Чёрту нашему: «Дурень, очнись!
Всё, что ты подписал, позабудь!»
Он проснётся и скажет нам: «Арриведерчи, мерси!»
«Как же так? — напоследок дежурный вздохнёт, — Бог ты мой! —
Хорошо хоть, на нашем «Уазике», как на такси,
Нам обратно его не везти на Рублёвку домой!»
Нет десертов у нас в КПЗ.
Он на это плевал тыщу раз.
Он суфле, и желе, и безе
Будет трескать, подлец, через час.
Но однажды папаню его в свой черёд сковырнут,
Как поганку с пенька: «Будь скромнее отныне и впредь!»
Только свистнуть собратьям — с костями любого сожрут,
Там у них на Олимпе грызня не на жизнь, а на смерть!
Вот и рухнет он вниз свысока,
И сыночку не скрыться от нас.
Он получит своё, а пока
Нам его выпускать через час…
««Расскажи про войну, как там было» — «Да ладно, не к спеху…»
«Расскажи про войну, как там было» — «Да ладно, не к спеху,
Подрастёшь, вот тогда…» Я подрос, и всё чаще мне снится,
Как мой дед мне однажды друзей своих, юных морпехов
Фотографию дал и сказал: «Посмотри на их лица».
Я узнал от него, как им дождь малевал небо в клетку,
Как от минных разрывов ворочалось море во гневе,
Как в глубокие рейды они уходили, в разведку,
И как с ними на равных дрались егеря группы «Север».
Поле боя — прибрежные сопки, так было в ту зиму.
В горных войнах они мастера, эти рослые фрицы.
«Всё равно, — дед сказал, — на секунду, на миг впереди мы.
Где морпех, там победа в бою — посмотри на их лица!»
«Эх, засада была — дед сказал, — нас лихая орава,
Как лавина, накрыла в ту ночь, как волна с головою,
Вон, смотри, мы на фото с моим старшиной — сбоку, справа, —
Те, кто выжил тогда в той резне, из пятнадцати двое».
Немец Арктику нашу топтал, не сказать, чтобы долго,
Пулю в лоб промеж глаз получая нередко, но метко,
А потом уносился по снегу, как заяц от волка.
Нет его, потому что морпехи ходили в разведку.
Ни штыка, ни ствола у меня. Всё равно я воюю.
Те морпехи со мной. Им бы то, что сегодня творится
Не видать никогда. Знаю, верю: успею, смогу я
Выиграть бой, устоять, уцелеть. Я смотрю на их лица.
«Лёха сел случайно. Отсидел. В Москву приехал…»
Лёха сел случайно. Отсидел. В Москву приехал,
Суп спросил с форелью в привокзальном кабаке.
«Долго будет, парень!»
«Да и ладно, мне не к спеху.
Я пока газету почитаю в уголке».
Вот к нему две шмары
Подгребли на пару:
Здрасьте, тары-бары, будем пить до дна, —