День становится короче.

Злые люди исполнены тьмой.

Откуда такие мысли?

«Когда в последний раз обо мне кто-нибудь заботился?»

Анна ощутила только холод и пустоту, а не прилив теплоты. Она упаковала фотоаппарат и записную книжку и отправилась на вскрытие тела Вели-Матти Хельмерсона.

А после она отправилась прямиком в Койвухарью на квартиру к Акосу, хотя и знала, что из-за этого ей придется опоздать на вечернее совещание следственной группы. Уже в дверях ее встретил запах немытого человеческого тела. Брат был дома, но в клинику он идти не собирался. И опять был навеселе. Анна просто рассвирепела, она орала на брата, а тот воспринимал ее тотальное разочарование, как только может воспринимать алкаш: с издевкой смеялся. Затем с дивана поднялась толстая женщина, закурила и сходила на кухню за пивом: не нужно было обладать особой смекалкой, чтобы догадаться, что события сегодняшнего утра были просто обманом.

Ей захотелось убить обоих.

Она никогда не простит брата за это.

В возбуждении и в растрепанных чувствах Анна поспешила в полицейское управление, прямо в кабинет к Вирккунену, где Эско, Сари, Рауно, а также пополнение в лице Нильса Няккяляйярви и двух других полицейских уже начали совещание. Анна соврала, что вскрытие затянулось.

– Хорошо, что ты успела. Что по новой жертве? – спросил Вирккунен.

Она услышала, как фыркнул Эско, – его опять обошли.

«Ты не позволишь этим алкашам испортить себе жизнь. Ты соберешься, забудешь обоих говнюков – Акоса и Эско – усталость и все остальное», – подумала Анна, подключая фотоаппарат к компьютеру.

Группа пересела ближе.

– Надо сказать, что результаты оказались любопытными, – начала Анна и вздрогнула – настолько слабым был ее голос.

Она откашлялась и налила себе воды. Сари посмотрела на нее озабоченно. «Соберись», – сказала Анна себе и продолжила вслух:

– Вот общий план, можно увидеть полученные жертвой травмы.

Тут все внимание переключилось на экран и послышались тихие возгласы ужаса. Ничего удивительного: исполосованное ножом тело выглядело жутко даже в глазах видавших виды полицейских. Анна продолжила отчет:

– Общее количество ударов ножом – двадцать три; раны нанесены длинным и тонким колющим оружием, вероятно, ножом – такой используется для разделки рыбы. Удары наносились, когда тело лежало на спине и до того, как мужчина был застрелен. Такой вывод можно сделать по направлению вытекания крови, хотя после всей этой мясорубки тело перевернули и кровь начала течь в другом направлении.

– То есть мужчина лежал на дорожке, убийца бесновался с ножом сверху, а затем перевернул тело и выстрелил в голову, – сказал Рауно.

– Звучит странно, – сказал Эско. – Можно подумать, что мужик просто прилег и смиренно принял все удары. Неужели он не пытался сопротивляться?

– Возможно, его оглушили, – предположил Нильс.

– Никаких следов от ударов, – сказала Анна, – но у него поцарапана кожа на запястьях. Линнеа уверена, что это следы от наручников, которыми руки жертвы были защелкнуты за спиной.

– Как можно надеть наручники на бегущего человекв? – удивилась Сари.

– Мы тоже удивились, но потом Линнеа обнаружила на левом предплечье след от укола. Вот, – Анна показала увеличенный снимок, где виднелась небольшая точка.

– Ему вкололи наркотик, – сказала Сари.

– Все равно, каким образом в бегущего человека воткнули шприц? – спросил Эско.

– След в таком месте, куда правша обычно колет сам себя, – сказала Анна.

– Точно. Черт подери, неужели убийца заставил Вели-Матти накачать себя наркотиками?

– Вполне возможно, а если под дулом ружья, так даже очень возможно. Такое могло случиться где угодно – хоть у него дома. Жертву перевозили с места на место – этим объясняются наручники.

– Его укололи, чтобы транспортировать на дорожку.

– Туда, где все сейчас бояться бегать.

– И можно спокойно завершить начатое.

– Что за странная привязанность у этого типа к беговой дорожке? – спросил Рауно.

– Он и сам бегун, – тихо сказала Сари. – С ним случилось что-то на беговой дорожке, что заставляет его убивать именно там.

– Удары ножом наносились поспешно, так что их последовательность установить сложно, – сказала Анна, показывая снимок ран на груди мужчины.

– Твою же мать, – вырвалось у Эско.

– Время смерти установлено? – спросил Вирккунен.

– То же самое, что и в прошлый раз, то есть после восьми вечера, но не позднее одиннадцати.

– Весьма примечательно: бывшая ученица и ее учитель.

– То есть Рийкка все же когда-то была ученицей Вели-Матти? – спросила Анна.

– Была-была, сегодня утром по имейлу мне пришли списки учеников школы в Салойнене. Так вот, Рийкка и Вирве учились у Вели-Матти Хельмерсона в пятом и шестом классах, – ответил Эско.

– Этот куда более убедительный факт, чем проживание в одной деревне. К тому же Рийкка училась и в классе госпожи Хельмерсон в лицее.

– Как и Вирве.

– Не пойму, каким образом со всем этим связан Вилле Поллари? Не сказать, что он хоть как-то связан с Салойненом, – сказал Вирккунен.

– Пожалуй, мы пытаемся насильно увязать вещи, между собой никак не связанные или не имеющие значения, – сказала Сари. – Мне кажется, убийство Вилле доказывает то, что жертвы были выбраны случайным образом. Наблюдательный пункт обнаружили в Селькямяки. Но у нас нет стопроцентной уверенности, что убийца спланировал свои атаки там, потому что с таким же успехом это может быть штабом живущей поблизости детворы. Но давайте предположим, что убийца наблюдал оттуда за всеми, кто появлялся на дорожке. Мы знаем, что Рийкка бегала там и что Вели-Матти бегал там. Убийца шлепнул их просто потому, что они оказались в нужном месте. Вот и все! Нам нужно поискать такой же наблюдательный пункт в Хяюрюсенниеми. Беговая дорожка имеет для убийцы большое значение, куда большее, чем личность бегунов.

– Умница, Сари, – похвалил Вирккунен. – Звучит убедительно. Анна, какие еще новости из морга?

– Линнеа сделает анализ ДНК и всего остального. Так что скоро будет ясно, чем его укололи. Она сообщит, как только выяснит. На этом все.

– Я примерно обрисовал для себя последние часы Вели-Матти, – сказал Эско. – Уроки начинаются в девять и заканчиваются в три. Никто из коллег-педагогов не заметил в нем признаков беспокойства, значит, день прошел нормально во всех отношениях. Вели-Матти остался в школе, чтобы поработать над каким-то проектом. Дежурный закрыл двери школы в четыре. В здании на тот момент еще оставалось несколько учителей. Это большая школа, около сотни педагогов.