— Проклятие золотых слонов! — выдал Бран. — Что это было?

Кончики пальцев укололо. Велдон продолжает колдовать!

В десятке мест на верхней палубе, на корме и носу галеона вновь сгустилась тьма; и в один миг опала прахом на палубные доски, а вместо нее появились темные призрачные полупрозрачные фигуры, закутанные в плащи до пят и в глубоко натянутых капюшонах. Одна из них была в семи шагах и смотрела ярко-красными точками вместо глаз на меня и Брана. С еле сдерживаемой ненавистью и голодом!

Эта тварь жаждала нашей крови! Но почти не шевелилась и не сходила с места. Кровь и песок! Что за чудовищ призвал инквизитор?

Томас Велдон медленно натянул капюшон, пряча око Неакра и обезображенную черной магией половину лица. Он потерял много сил — уронил голову и доковылял на негнущихся ногах до грог-мачты. Чтоб стать к ней спиной, найти опору и не упасть.

— Давай к нему, — предложил Бран, — пока Ирма не вывернула святого отца наизнанку.

Предвестник и я поспешили к инквизитору. Ирма тоже шла к нему, но в отличие от нас неторопливо. Совершенно невозмутимая; только зная высшего вампира, нетрудно догадаться, как Ирменгрет отреагирует на уничтожение ее фокуса — так, кажется, Велдон обозвал магию, что сотворила раскрывающую рот и моргающую голову несчастного моряка, чью кровь Ирма выпила в лесу на берегу.

Бран и я обошли за три шага еще одну призрачную фигуру, созданную черным колдовством. Красные источающие ненависть огоньки-глаза уставились на нас.

— Таращится, гад, — процедил Война. — Так и спину прожжет!

Я тоже ощущал злой взгляд неизвестного полупрозрачного нечто, наполненного злобой, голодом и желанием разорвать живую, полную горячей крови плоть. Призрачному существу не позволял наброситься на живых запрет, наложенный Велдоном; и потому тварь терзалась тоской, что доставляла ей настоящие мучения. Но один неверный шаг — темные фигуры распахнут плащи и кинутся на смертных. Этот шаг… Что нужно сделать, чтобы чудовища напали на нас?

Вздрогнув, я отогнал наваждение. Откуда я знаю, каких призраков призвал инквизитор и что — злость, голод или тоска — разрывает их изнутри?

— Тоже чувствуешь? — спросил Бран. — Что это за мысли в моей башке?

Мы почти дошли до Томаса Велдона, который стоял у мачты, прикрыв левый глаз ладонью. Проклятье! Что с ним? Ему дурно? Хоть бы не потерял власть над призраками. Да чтоб хватило ему сил объяснить, что же он сотворил!

— Сейчас узнаем, — пробормотал я.

Ирма и следовавший за ней Рене Зилль тоже подошли к инквизитору. Одурманенный магией вампира доктор не замечал призрачных фигур, а Ирменгрет взирала на них совершенно равнодушно.

— Браво, браво, святой отец! — Ирма захлопала в ладоши.

Ее реакция вызвала недоумение. Я-то полагал, что вампир будет рвать и метать, однако она улыбалась. Пусть взгляд холоден, но она не шипит на монаха разъяренной кошкой. Томас Велдон опустил руку и посмотрел на нас. Его лик был изможден и сер — магия отняла много сил.

— Не ожидал, — молвил он, глядя на Ирменгрет, — что ты по достоинству оценишь мои усилия. Призраки лучше, чем мертвая голова.

— Конечно, — согласилась вампирша. — Но признаюсь, что не сразу уловила нить твоего заклятия.

— Его исток — в твоей магии, — сказал Велдон. — Мне нужно было высвободить силу, заложенную тобой в мертвую голову. Поэтому я уничтожил ее, и прошу извинить меня за вмешательство в твое заклинание.

— Извиняю, — великодушно ответила вампирша.

Бран и я переглянулись. Предвестник тоже не понимал, о чем разговор Ирмы и Томаса Велдона. Еще и обмениваются многозначительными взглядами! Ишь, многомудрые!

— О чем вы толкуете? — Я вмешался в милую беседу наших сотоварищей. — Что за тварей ты призвал, святой отец? Это призраки?

— Всего лишь фантомы, — негромко ответил инквизитор. — Образы настоящих и очень опасных сущностей, но на самом деле их тут нет.

Монах оглянулся. Рядом никого из огсбургцев, которые могли бы услышать лишнее, поэтому он продолжил.

— Сии фантомы, — голос Томаса Велдона принял поучительный тон, каким он порой наставлял студиозусов в арнийском Бранде, — есть производное от магии, что сотворила голову, которую принесла Ирменгрет и которую я сжег в колдовском огне. А сама голова не являлась неупокоенной плотью. Лишь связанная с ней сила открывала и закрывала рот и глаза. Так же и с образами, которые я создал. На галеоне нет никаких призраков, и то, что вы видите, — только фантомы. Обман для ваших глаз.

— Пугала, — догадался Бран, — чтоб устрашать команду и держать ее в узде!

— Именно, колле… — Велдон осекся. Он слишком увлекся объяснением. — Полагаю, что голова надолго не напугает. Кому-то из нас пришлось бы постоянно находиться на палубе. Дабы вовремя заметить бунт и поднять тревогу. Но теперь есть эти стражи. Я…

Инквизитор снова замялся. Левое око монаха расширилось, во взоре Томаса Велдона мелькнуло нечто, что напугало уже его. Я увидел во взгляде монаха испуг. Он думал сейчас о Неакре. Он вдруг понял, что мыслит о талантах и умениях мертвого чернокнижника как о своих собственных — и это ужаснуло Велдона.

— Я хотел сказать, — инквизитор помрачнел, — что Неакр несилен в иллюзиях. Поэтому пришлось позаимствовать силу почтенной Ирменгрет, которую она связала с мертвой головой. Но чтобы создать стольких фантомов, потребовалось напитать чужую магию моей собственной.

— Ты на ногах еле держишься, — заметила вампирша. — Позволь поделиться с тобой и жизненной силой.

— Нет! — Велдон отшатнулся от Ирмы. Левую половину лица монаха передернуло от отвращения. — Ты вампир! Твоя жизнь — это отнятая жизнь других! Не взваливай на меня новый смертный грех! Их и так уже предостаточно!

— Как пожелаешь. — Ирма улыбнулась, но глаза ее были холодны.

— Твой фантомы — только для устрашения? — У меня возникли сомнения в действенности призраков, которых сотворил инквизитор. — Люди не могут вечно быть напуганными, и приспешники Низверженного тоже.

— Фантомы предупредят, — ответил Велдон. — Меня предупредят, а я — вас.

Инквизитор закрыл глаза, его качнуло. Монах упал бы, если бы не вовремя подставленное плечо предвестника. Призвавшее призраков заклятие отняло у Томаса Велдона чересчур много сил.

— Спасибо, — молвил Велдон, судорожно схватившись за руку Войны. — Я в порядке.

— Не спорю, святой отец, — произнес Бран, — но тебе нужен отдых.

— Помоги ему, — попросил я.

Предвестник повел монаха к опустевшему юту — нашему дому на ближайшие несколько недель. Томас Велдон казался сейчас глубоким стариком, но ничего — отлежится. Крепок, как вера святого старца, а воли и упрямой внутренней силы ему не занимать.

Я остался наедине с Ирмой, если не считать Рене Зилля. Сама вампир была погружена в раздумья и изредка поглядывала на меня.