Примечательно, что инициаторы заказных кампаний по дезинформации ведут с наукой борьбу, пользуясь ее же собственным риторическим оружием и ее приемами[617]. Поддерживать атмосферу споров вокруг отдельных сложных научных проблем им удается именно благодаря тому, что ключевой элемент публичного образа науки — открытость к критическим высказываниям. Сам характер проблем — обширность явления, уровень сложности, необходимость междисциплинарного подхода, отсутствие универсальной методологии — тоже создает благодатную почву для сомнений. Как я уже говорила, сложность проблемы климатических изменений и междисциплинарность климатологии вызывают понятные споры (методологические, теоретические и даже касающиеся компетентности исследователей). Допускают гибкость интерпретаций выводы по многим пунктам, из которых складывается сложный исследовательский процесс, позволяющий судить о состоянии климата.

Те, кто пытался сеять сомнения на заказ, выдвигали конкурирующие гипотезы (например, о влиянии прионов, стресса или генетических факторов на риск заболеть раком легких). Они делали упор на невозможность подтвердить тот или иной тезис внятными доказательствами в области медицинских или экологических наук (прибегая к тактике, известной как there is no proof — «нет доказательств»). Они игнорировали эмпирические свидетельства и неудобные результаты, обвиняли оппонентов, если те не предъявляли доказательств, цитировали своих противников, вырывая их слова из контекста, регулярно обращались к скрытому самоцитированию для подтверждения своих высказываний, повторяя собственные точки зрения и, по сути, не ссылаясь на тезисы других исследователей[618].

Еще один прием, многократно опробованный в ходе кампаний по дезинформации, — «анализировать, чтобы парализовать»[619]. Он заключается в том, чтобы беспрестанно настаивать на необходимости дальнейших, более конкретных исследований, просить уточнить и подробнее рассмотреть некоторые детали, указывать на сложность проблемы.

Кроме того, институт науки, построенный на механизмах экспертной оценки узкоспециальных текстов в научных журналах для не слишком широкого круга читателей, оказывается беззащитным перед целенаправленными попытками подорвать его авторитет в массмедиа. В результате «ненаучные утверждения получили широкое распространение, а аргументы ученых, которые их опровергали, публиковались там, где увидеть их могли только другие исследователи»[620]. В кампании против информации о глобальном потеплении решающую роль сыграли именно СМИ, такие как The New York Times, The Washington Post или Newsweek. В погоне за сенсацией они охотно печатали мнения скептиков. Они не смогли или не захотели разглядеть, что перед ними организованная и специально финансируемая кампания, направленная на распространение ложных сведений. Доводы обеих сторон публиковались в одинаковых пропорциях[621].

Причина эффективности кампаний по дезинформации в медиа не только в консерватизме мейнстримных СМИ в Соединенных Штатах, например The New York Times или The Washington Post. Важную роль сыграло требование объективности со стороны СМИ, которое теперь дискредитировано. В американском законодательстве оно появилось в 1949 году и предполагает, что в любой дискуссии обе стороны должны быть представлены в равной мере. Это требование вытекает из принятого в тот период Закона о коммуникациях (Communications Act), касавшегося публикации текстов на общественно значимые темы. Но следует подчеркнуть, что, когда речь идет об утверждениях, относительно которых в научных кругах нет разногласий и которые подвергаются сомнению организованными группами заинтересованных лиц во главе с несколькими учеными знаменитостями, беспристрастность может обернуться предвзятостью. Вот почему СМИ в подобных спорных вопросах должны освещать мнения конфликтующих сторон не равноценно, а скорее адекватно ситуации: если два процента исследователей сомневаются в правильности данной гипотезы, то их голоса и должны занимать в СМИ два процента, а не пятьдесят. По словам Орескес и Конуэя, представители медиа не поняли, что имеют дело с хорошо организованными, проплаченными кампаниями по дезинформации, а не с реальной полемикой[622].

Как показывает исследование, посвященное способам репрезентации проблемы глобального потепления в СМИ, в 1988–2002 годах в США 53 процента проанализированных автором текстов составляли «объективные» статьи, где скептикам и ученым, признающим антропогенные причины глобального потепления, отводилось одинаковое количество места. Еще 35 процентов — статьи, в которых представлено мнение климатологов, подчеркивающих, что потепление вызвано деятельностью человека, но скептическим высказываниям все равно уделяется должное внимание. В исследовании американских радиопередач об изменении климата, опубликованном в 2007 году, отмечалось, что среди них 91 процент носил скептический характер[623]. Описываемый механизм привел к тенденциозной подаче информации: хотя среди ученых нет расхождений в этом вопросе, СМИ продолжали представлять его как спорный[624].