- Очень нравится? А загнутость вот тут? – гордо спросил он, еле сдерживаясь, плавясь от удовольствия в ее нежных скользящих ладонях.

- Очень. Загнутость почти не видна, но там, где видно - вообще чума, - хихикнула она.

Ее поцеловали, признав настоящей ценительницей прекрасного. Юбки зашелестели, и на межножье легли пальцы, погладили по ткани белья.

- Хочу внутрь, - простонал он, запустив обе руки под юбку и стаскивая заграждающую тряпочку.

Она поерзала, приподнимаясь и помогая, шепча «Не торопись, пожалуйста».

И застонала тоненько от внимательной, томительной ласки.

- Малыш, - почти хрипел он, - Маленькая моя.

- Давай, - всхлипнула Вера, и почувствовала, как он осторожно входит.

- Узко, - громко застонал Леша.

- Не кричи, услышат, - зашипела она, вцепляясь и царапаясь.

- А мне по хреееен.

И стало горячо, плотно, глубоко, бесконечно хорошо. Хорошооо.

Они закачались в вечном танце любви и единения. Погружаясь, выныривая, стеная, что «сил нет, как же хорошо» и, наконец, выдыхая в дрожи:

- Лешаааа…

- Вераааа….

Сначала она, потом он.

- Это хорошо, что мы обо всем поговорили, - сказала она, удовлетворенно потягиваясь, - теперь можно и за работу с новыми силами.

- Заканчивала бы ты с этой работой. Моих денег на все хватит, - лениво сказал он, сидя на ящике и не застегиваясь. Любуясь на нее.

Вера замерла.

- Это планы на мою беременность или вообще?

- Моя мама вообще не работает, - он пожал плечами.

Вера схватила свои трусики и треснула его по пледплечью.

- Ты мне это уже говорил прошлым летом. Тогда я промолчала. Так вот, - она подышала на три такта, чтобы хоть немного успокоиться, - Сейчас скажу. Я работала, работаю и буду работать на свою компанию. Все ясно. И только, когда ты это поймешь, можешь подходить ко мне со своими предложениями по созданию семьи, понятно? Я смогу жить в чужой стране. Я смогу полюбить твоих родителей. Но я никогда не смогу быть твоим придатком!

Последние слова она почти кричала. Топнула ногой, и вылетела из каморки, нервно запахивая лиф.

Леша поднялся и тут же сел.

Пристегивая гульфик, он ворчал под нос.

- Женщины – это загадка. Но беременная женщина – это лабиринт с конями. Носится туда-сюда, а я под копытами. Сама же говорила «разговариваем, разговариваем»… Эх.

Целый день Вера была неуловимой. Мелькнет и исчезнет. Только взглядом обжигает и фррррр.

На телефон отвечает до приторности вежливо:

- Леша, извини, занята. Попозже, ладно?

Пыхтит и трубку вешает. Ничего Алексей не успевает сказать.

Вечером трое мужчин в легких ротанговых креслах сидели и смотрели как исчезает за верхушками деревьев оранжевое солнце.

- Не поняла она тебя, брат?

- И главное, Тем, «если что – разговариваем». А сама - не говорит! Где логика, я спрашиваю?

Михаил Егорович повернулся к молодым людям и назидательно произнес.

- Получил я как-то по заднице мокрым полотенцем от Елена Анатольевны. Била и кричала: «Никогда! Не поднимай! На меня! Голос!». Чуть перепонки не лопнули. И ухо потом болело.

Леша потер предплечье. Открыл рот, чтобы поделиться переживанием с отцом и братом. И закрыл рот. Мало ли, вопросы пойдут: «Как шлепнула… ЧЕМ шлепнула». Неинтересная, в общем история, чего о ней рассказывать.

Все трое помолчали.

Артем повозился и вдруг брякнул.

- Ты там не думай чего, у нас не было вообще. Я от нее в восторге, а врач сказал, что сперматозоиды медленные… С детьми проблемы. Вот и…

Последние слова он произнес нейтральным неэмоциональным голосом. С двух сторон мужчины приподнялись и пристально на него посмотрели.

- Медленные, не мертвые. – резонно предположил Алексей.

- Их много, окружат в случае чего, - попытался поддержать Михаил Егорович.

Оба сообразили, что потерпели фиаско, и откинулись обратно на кресла.

- Но современная наука творит чудеса – наигранно бодро произнес Тема, - Я к чему. Женщины натуры непростые, проблемные. Но мы тоже непростые, со своими нюансами. Идеальных нет. И лучше все пятна на солнце узнать пораньше. Вера работу любит. Хуже, если бы тараканов коллекционировала. Я вот раньше тройничками увлекался…

- Не, - сказал Леша.

- Не, - поддержал Михаил Егорович.

И все снова помолчали.

P.S.

На третий день приехали музыкальные группы. Концерт вели Вера и Ваня попеременно.

Гости признавали, что никогда такой великолепной свадьбы не видели, и вряд ли когда-нибудь увидят. Лора с Гошей станцевали завершающий романтичный танец и довели родителей и часть гостей до восхищенных слез.

После концерта Леша вооружился огромным букетом и долго искал Веру.

Пока на его телефон не пришла смс:

«Мне надо все обдумать. Немного отдохну и появлюсь обязательно. Все хорошо. Я тебя … Твой малыш - Вера»

Лора сообщила, что с Верой замечательно попрощалась. Она вспомнила, с кем каталась на яхте, поэтому грозила Леше пальцем и укоризненно качала головой.

Леша в сердцах с грохотом уволил Еву.

Елена Анатольевна сидела у отеля с огромным мокрым полотенцем на голове и вообще не отвечала на обращения. Как памятник.

Вечером все сели думать. Семейным штабом. Включая новобрачных.

(1) Цитаты из произведения Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта».

Бар располагался прямо на пляже. Две дамы возлежали в шезлонгах и смотрели как гибко извиваются в танце молодые смуглые тела. В руках каждой были большие бокалы с коктейлем, украшенные многочисленными зонтиками и бабочками. У одной – алкогольный. У другой – без.

- Левый ниче се… - задумчиво сказала Дива, наклонив желтую как одуванчик голову.

- Ага, задница норм, - поддержала Вера.

- Но у твоего лучше?

- Намного, - вздохнула глупая ценительница прекрасного.

- А в остальном? – осторожно поинтересовалась Дива.

- Почти идеальный, - шмыгнула носом подружка.

- Поэтому и сбежала, наверное, - задумчиво предположила Дива, - Кому почти идеальные нужны-то? Мы птицы гордые, летаем высоко, гадим прицельно. Вечно голодные, вечно свободные, вечно в поиске идеального.