– А чья же еще? – почти обиделся Ханчи. – Вот скажи мне – кто в Шенке способен на подобное? Может, тролли? Смеюсь. Или кровавые эльфы? Бред. Ах, да, конечно – это зомби придумали. Или вампиры. И тем, и этим как раз есть дело до подобных вещей.

Они расположились на гребне одной из дюн. Свежий бриз обдувал их лица и норовил опрокинуть бутылку с вином, что стояла на добротном дубовом столе. Откуда его извлек Ханчи, Шакнар понятия не имел, но гоблин предложил пронаблюдать отбытие родного Шенка с комфортом. Под несколько бутылочек доброго винца с местных виноградников и хорошую закуску.

То, что они остаются в Фаркрайне, даже не обсуждалось. Ханчи давно все для себя решил, а Шакнар понял, что за Петронеллом для него не осталось ничего такого, к чему бы стоило стремиться. Родное стойбище. Он покинул его юношей и теперь не помнил ни одного из лиц соплеменников. К тому же в Фаркрайне остался весь его отряд. От рыжего Сонгала до одноглазого Юкагира. Впрочем, последний даже не явился на битву. Он еще несколько месяцев назад завербовался в команду вольных трапперов, что ушла промышлять зубров около Хазорской пущи.

А как расцвело лицо Громмарда, когда Шакнар сообщил гному, что бросает якорь на новой земле! Еле сдерживая чувства, гном нарочито заносчиво выдал:

– Конечно! Еще бы ты куда-то собрался! С тебя, между прочим, должок!

– Какой должок?

– Мы с тобой не прошли все этапы погружения из военной жизни в мирную. Теперь время упущено и все придется начинать заново. Шакнар! Скалленские кабаки по-прежнему ждут нас! Тем более, что мне сейчас это просто необходимо.

Орку было известно про неудачный финал любовной истории друга. И, само собой, он готов был в силу возможности разделить его печали. А еще где-то внутри грела мысль – как хорошо, что он кому-то нужен. Кроме того, Галвин таинственно намекал калимдорцу, что у него есть отличный план, чем им заняться на гражданке. Шакнар демонстративно не стал проявлять интерес к задумкам товарища, рассчитывал, что гном не выдержит и расскажет все сам, но Галвин лишь хитро щурил глаза и предрекал:

– Вот увидишь, как это будет замечательно!

Теперь гном находился в нескольких часах пути к западу. Галвин занимался тем же самым, чем и они с Ханчи. Только вместо флотилии Шенка перед его лицом вдаль уходила эскадра Лиги. Лига уходила, и Лига оставалась. Так новые поселенцы полуострова Чагда решили поименовать свой поселок. Да, на северном берегу вырос поселок. Ровно на месте крепости, вернее он ей и являлся. Или она им. Несколько сотен уже бывших солдат лигийской армии не захотели возвращаться домой. Их вполне устраивала жизнь в новом краю. Неважно – почему. У кого-то причиной стало одиночество и отсутствие семьи по ту сторону моря, кому-то приглянулась одна из местных красавиц, кто-то просто прикипел душой к свободному воздуху Фаркрайна.

Галвина, который в одночасье вернулся для новоявленных аборигенов в ранг абсолютного кумира, немедленно выдвинули на должность правителя городка, но гном наотрез отказался. Шакнар тогда еще подумал, что его друг мудреет прямо на глазах. Уж больно хлопотная предстояла работенка на этом посту. Управлять вольницей из бывших солдат – дело нелегкое, вдумчивое и требует большого рассудка и увесистого кулака. А у Галвина натура легкая, сердце доброе. Ну, не создан он для такой обузной должности.

На расстоянии корабли чем-то смахивали на водомерок. Целый рой насекомых разного возраста и габаритов за каким-то делом сначала облепил берег, а теперь спешно сматывался.

– Целое поколение лишилось работы, – промолвил Шакнар. – Ханчи, вот ты на мой взгляд – пройдоха крупный…

– До Пройдохи Крупного мне еще расти и расти, – перебил товарища гоблин. – Так у нас называют вождя вождей, которого избирают в исключительных случаях. Не скажу, что на эту синекуру полно желающих. По статистике Пройдоху Крупного валят в среднем в трех случаях из пяти. Причины разные, но цифры не врут. Поганый бизнес, я бы ни за что не вписался.

– Да плевать мне на вашу иерархию. Прохиндеи, блатмейстеры, теперь еще Пройдоха… Выругаться невозможно, чтобы не назвать кого-то по титулу. Я о другом хочу тебе спросить. Система Громмарда всех повязала по рукам и ногам. Так? Или не так? Ты у нас башковитый парень, все варианты в два счета вычисляешь. Скажи, будут еще сюрпризы из-за моря?

Ханчи с горестным видом рассматривал криво обломанный коготь на одном из пальцев. Потом вздохнул, вынул из кармана небольшой косметический несессер и принялся терпеливо наводить утраченную красоту конечностей. Орк терпеливо ждал ответа. Он знал, что на приятеля периодически накатывало преувеличенное осознание собственной важности. Наконец, гоблин стряхнул с колен обрезки ногтей, лихо опрокинул бокал с вином и заявил в ответ:

– С юридической точки зрения система Громмарда – полное решето. В ней изъянов и уловок можно найти еще на пару крупных войн и десяток конфликтов полокальнее. Но это, если рассуждать, как делец или стряпчий. А у них, господ с положением, бо-о-ольшие проблемы с рассуждалками. Кровь кому пустить – это легко, это вопросов нету. А с осознанием ситуации в целом – беда. Гнева будет много, обидок и претензий образуется профицит, но догадки и понимания недостанет. В таком раскладе неизбежно одно, – Ханчи с победоносным видом замолчал, чем-таки вынудил Шакнара задать вопрос:

– Да говори уже, не томи.

– Будут скарабеи в корзине.

– Чего?!

– Скарабеи. В корзине. Шакнар, неужто ты в детстве не запирал в корзине десяток скарабеев? И не наблюдал, как они рвут друг друга?

– Ну и нравы у ваших деток…

– Не хуже, чем у остальных. Короче, ты меня понял. Но беда, она глубже, Шакнар. Система Громмарда всего лишь преграда. Защита, но не лечение.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот, допустим – муравейник, где обитают злые и хищные муравьи. Они лазают по окрестностям, разоряют все подряд. Ты поставил им преграду на пути. Почти непроходимую. Что будет дальше? Либо муравьи сдохнут, либо постепенно придумают, как твою преграду обойти. Так с Шенком и Лигой. Нужно разнести эти поганые курганы войны на части. Только так ты устранишь угрозу. Плотина лишь отсрочит беду на время. Ничего еще не кончено, Шакнар.

Ханчи увидел, как вытянулось от огорчения лицо друга, и со смехом расплескал по бокалам вино из почти опорожненной бутыли:

– Хватит нюнить, отставной вояка! Да, течение жизни не остановить, как одной даже очень глобальной системой не переписать законы, что тысячелетиями управляли сознанием многих народов. Но давай поднимем наши кубки за то, чтобы в то время, когда над Таашуром вновь загремят военные марши, мы уже с тобой обрели свои уютные места на кладбище. Слышишь, «Жизнь в сапогах»?

– Никогда не пил за собственную смерть с таким удовольствием, – засмеялся Шакнар. – А скажи-ка, паршивец эдакий… Я надеюсь, паршивцем у гоблинов никого не титулуют? Вот и славно! Поведай лучше мне, куда ты скупил дикое количество лигийского металлолома? Речь идет, само собой о пушках, глиссерах и прочем военном железе. И на какие шиши? Откуда, Ханчи, у тебя деньги, вернее их такое несметное количество?