– Так говори, – резковато ответил барон, стараясь не выдать своего изумления.

Но Адель испуганно оглянулась на дверь и мотнула головой, посмотрев на барона:

– Нет! Сюда могут зайти и… мне нужно сказать тебе нечто важное, чтобы не прервали, не увидели. Прошу тебя! – Адель вновь опустила глаза и, отвернувшись к двери, взявшись за ручку, проговорила:

– Я буду ждать тебя. В моём доме. Сейчас. Это очень, очень важно! – Торопливо закончив, выскочила за дверь.

Девушка не знала – поверил ли ей барон, пойдёт ли за ней, но, не сбавляя шага, покинула учебное здание. Быстро дойдя до дома, ворвалась в прихожую, оставив приоткрытой дверь.

– Давай же! Давай! – Нервно вышагивая по прихожей и прислушиваясь к звукам за дверью, шептала Адель. Когда же, наконец, раздалось похрустывание снега и скрип лестницы, нервно вздрогнув всем телом, сжала руки в кулаки.

– Итак, я пришёл, – Освальдо сам чувствовал себя не в своей тарелке, но любопытство не позволило мужчине отступить.

– Давай пройдём в гостиную, – Адель махнула рукой и прошла в комнату, не раздеваясь. Дождавшись пока зайдёт мужчина, начала нервно теребить края рукавов расстегнутого пальто, молясь искристым небесам, чтобы побыстрее коронер направил сюда иномирянку.

– И что ты молчишь? – Осмотревшись, барон язвительно хмыкнул: – Смотрю – здесь многое поменялось, приняло презентабельный вид.

Пришлось Аделине проглотить обиду.

– Как у тебя дела, Освальдо? Ты выглядишь усталым, у тебя всё хорошо? – Чтобы не стоять как идиотка истуканом, начала девушка.

– Тебе какая разница, Солер? – Дёрнув плечами, раздражённо ответил барон, прохаживаясь по гостиной.

– Большая, Освальдо. Неужели считаешь меня чужой, ведь столько вместе были и…

Адель говорила и говорила, старалась удержать внимание мужчины, который явно не понимал – что происходит? Девушку уже начинала бить нервная дрожь, она понимала, что несёт полную чушь и от облегчения чуть не выдохнула, когда перед лицом вспыхнула синяя искра послания – условный знак. Махнув рукой, словно отбиваясь от не интересующей искры, кинулась к опешившему барону, хватая его за руки.

– Освальдо, я хотела сказать, что не смогла пережить боль после нашего расставания.

– Так не смогла, что сразу мне замену нашла? – Барон попытался сбросить руки Аделины, но та ухватилась сильнее, с мольбой заглядывая ему в глаза:

– Да какая же замена! Неужели ты думаешь, что тебя можно кем-то заменить? Я пыталась забыть тебя, но никак, понимаешь? – Вскрикивала девушка, пытаясь хотя бы голосом изобразить свои эмоции, потому что чувствовала – в глазах он может прочитать отвращение.

– Лина, ты сама разорвала помолвку, – укоряюще, но уже мягко произнес мужчина, веря в свою неотразимость.

– Да, – Аделина, закивав, прижалась сама к барону, сдерживаясь, чтобы не скинуть его руки, которыми он вдруг обнял её. – Я была обижена из-за твоей измены и…

– Какая сентиментальная, но тошнотворная картина, – вдруг послышался такой родной, любимый Аделиной голос от двери. Девушка, вздрогнув всем телом, медленно повернулась, чтобы увидеть Леандора. Граф, бросив взгляд полный отвращения, резко развернулся и вышел.

– Леан,– едва слышно, выдохнула Адель, оглушённая тем, что он был здесь, что мог увидеть, услышать! У неё даже мысли не возникло – почему он вообще вернулся так рано?

У девушки в момент подкосились ноги, потемнело в глазах, но упасть ей не дал Освальдо. Прижав к себе крепче, распластал ладонь на затылке и, запрокинув голову, поцеловал. Адель, оглушённая происходящим под напором его языка, безропотно разомкнула губы. Ей было мокро, склизко, до одури противно и её бы вырвало, если бы не дикий визг со стороны двери:

– Ах ты ж, мразь! – И в Аделину летит искрящаяся молния.

Адель была в том состоянии, что не смогла бы, не успела ни защититься, ни отразить удар, но это сделал Освальдо. Закрыл собой девушку, и молния отразилась от его защитного экрана.

– Мариша, крошка моя, ты всё не так поняла! – Закричал мужчина, в то время как Адель отстранённо наблюдала – как вокруг иномирянки вспыхивает огонь, поджигая всё вокруг, как в это же время барон обрушивает на огонь воду. Всё происходило в считанные мгновения, но для Аделины они тянулись как тягучая смола – крик обоих, иномирянка швыряет в Адель огненный шар, который вновь отражает Освальдо, но незамедлительно летит второй.

Что выдернуло её из оцепенения – Аделина не знала, но внутренне почувствовала ощутимый толчок, приводящий в чувство в самый нужный момент. Она едва успела активировать защитную функцию артефакта, уже морщась от града оскорблений, которыми сыпала иномирянка. В какой-то момент Аделина не выдержала и начала хохотать, что ещё больше взбесило Смитт. Глаза девушки заволакивало то тьмой, то огненной поволокой.

Освальдо ухватил иномирянку и пытался переключить её внимание на себя, Адель смеялась, а Смитт с искажённым лицом не отводила от неё своего мерцающего, меняющего стихии, взгляда.

Вспышка и Аделина сжимает оба артефакта, задыхаясь от увиденного – вокруг иномирянки закрутилось радужное кольцо, по цветам которого пробегали чёрные искры.

– Мне конец, – с улыбкой сумасшедшей произнесла Адель, сжимая артефакты, когда кольцо сформировалось в сферу и метнулось в её сторону.

– Аделина! – Приказной шёпот пытался вырвать девушку из тягучего серого плена, в котором она плыла как в густом тумане. – Ну же! Гразлов хвост! Очнись уже! – Всё так же шёпотом и неприятные ощущения на лице, плечах.

Нехотя, через силу открыв глаза, Адель пыталась проморгаться и понять сначала кто она, где и что происходит, но время на раздумья ей не дали:

– Давай же, пей!

Что-то холодное ткнулось ей в губы, потекло в рот и, закашлявшись, Адель делает пару глотков, после которых сознание медленно прояснятся.

– Эстели? – Спросила сипло, потому как по горлу будто наждаком прошли.

– Да. Времени нет! – Тихо, но очень эмоционально говорила целительница, которой недавно помогла Адель. Протёрла её лицо влажной, холодной тканью: – Слушай внимательно! Всё объясню потом, но сейчас ты должна уяснить – тебе хотят стереть память!

– Что? – До девушки не доходил смысл слов, сказанных целительницей.

– Да. Откуда знаю – потом. Слушай – я тебе поставила блок и не должно у них получиться. У меня сил совсем не осталось, так что сама постарайся и ментально держи сеть активной.

Аделина только сейчас почувствовала, что на её сознание, мышление, накинули ментальную сеть. Охнув, она попыталась сесть и протяжно застонала – огненная вспышка головной боли остановила.

– Тише ты! – Зашипела Эстели. – Тебе хотят стереть память – ты слышишь? Понимаешь? – Дождавшись кивка, целительница продолжила: – Никто не знает о сети, а так как я поверх наложила целительскую – её не почувствуют. Надеюсь. Но! Слушай! Ты должна говорить, что ничего не помнишь! Если проговоришься – нам обеим конец! Ты понимаешь? – Шептала девушка, протирая Аделине отрезом влажной ткани лицо, шею и Адель, пытаясь игнорировать свою одуревающую головную боль, заметила, что Эстели безумно бледная, глаза блестят нездоровым блеском, но задать вопрос она не дала: