Дафна наскоро обтерлась полотенцем и оделась. Выскользнула в коридор, потом спустилась по черной лестнице и вышла из дома.

Они все поняли.

Поняли, что Дафна – ужасный и опасный человек, проступкам которого нет прощения. Они знали, что ей нельзя доверять, и, уж конечно, ей нельзя оставлять Кейт. Но никто лучше Дафны не знал, как легко ошибиться. Она знала, какой опасной может быть, и не знала, опасна ли до сих пор. А еще она верила, что может быть героем.

Она могла стать героем для Кейт, потому что однажды уже стала им.

Той ночью, когда она ушла, оставив записку, она прекрасно сознавала, что делает. Просто не понимала, что сознает. Записку Дафна писала со слезами на глазах, приготовив ванну на двоих, вроде той, в которой только что отмокала, в которой они с Кейт могли бы погрузиться в забвение, в тихий мир, и не вернуться.

В жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

Она писала записку, чтобы спасти Кейт и себя, ведь если она что и знала наверняка, так это то, что останься она в Сомервилле, не сбеги от той жизни, не доверь Эстер все самое дорогое, то ни она, ни Кейт ту ночь не пережили бы.

Дафна уже дважды спасла свою дочь. От самой себя.

Она выскользнула в сад и побежала по тропинке, так, чтобы ее не было видно из дома, прижимаясь к обветренной и выцветшей вагонке. Сделала глубокий вдох и закрыла глаза…

То, что рядом кто-то есть, она поняла даже раньше, чем услышала слова:

– Замри, Рыжая.

Сет. Он прижал к ее виску ствол пистолета.

Ориентируясь на запах моющего средства для полов, Эстер вошла в гостиницу, а из нее проследовала в пекарню. Минди тянула за поводок. Лидия нашлась на кухне – мыла полы, убрав волосы под косынку. Минди при виде ее гавкнула.

– Так она с вами, – сказала Лидия, садясь на пол и роняя губку. – Я уж думала, придется мне выйти и поискать ее. – Она глубоко вздохнула. – Слышала, Воуна арестовали. И что вы с этим как-то связаны.

– Скорее не я, а Дафна. Я ее нашла, но вы уже наверняка и об этом слышали.

– Большую часть. Говорят, в доме Воуна нашли наркотики. Горы наркотиков, тех же, от которых умер брат Рори. А еще что Воун запер вашу подругу в подвале на висячий замок и что она там питалась одними печеньками… Вы в это верите? Воун бы на такое никогда не пошел.

– А Рори вам много рассказал.

– Не мне, – сказала Лидия. – Мы с ним опять не разговариваем.

В этот момент хлопнула дверь пекарни, и в кухню вбежал Оливер. Он остановился и показал матери пригоршню червей.

– Это г’гемучники! – сказал он и снова выбежал в сад, но уже через гостиницу.

– Он недавно узнал про гремучих змей, – пояснила Лидия.

– Вы так и не рассказали ему про Трея?

Лидия покачала головой.

– Надо бы сказать, пока он от кого-то другого не узнал. – Она встала с пола, вытерла руки о фартук и поставила ведро у раковины. – Решила себя чем-то занять, – сказала она, – иначе сорвусь. Вот полы надраила. Я так всю пекарню отмою, до блеска. Думать о чем-то большем пока не могу.

В этот момент зазвенел колокольчик над дверью пекарни.

– Они что, читать не умеют? – проворчала Лидия и тут же громко добавила: – Мы закрыты. У меня траур.

Минди навострила ушки при звуке шагов. Наконец в кухню вошел Рори, а за ним – детектив Келли. Лидия швырнула губку в ведро с водой и воинственно развернулась к помощнику шерифа. За последние сутки на острове все изменилось, особенно для Лидии. Не важно, чем все закончится, ее жизнь точно не будет прежней.

– Я тебя все лето защищала, а теперь жалею об этом, – сказала Лидия Рори. – Воуна, значит, арестовал? Теперь я не сомневаюсь, что все эти слухи про то, как ты похитил Оливера, правда.

– Я Оливера не крал.

– Ну-ка остыньте, – вмешалась Барб. – Оба. Миссис Пелетье, нам надо с вами поговорить.

– Зачем?

– Уверена, вы и сами догадываетесь.

– Про интрижку уже весь остров знает, – ответила Лидия, снимая фартук и бросая его на стойку. – Шли бы все к черту.

Она вышла из кухни, хлопнув за собой дверью. Минди гавкнула, виляя хвостом, и Рори дал ей облизать свою руку.

– Где Воун? – спросила Эстер.

– Под замком, – ответил он. – В общественном центре.

– Кое-кто просил меня поговорить с ним про наркотики.

– А может, вопросы будем задавать мы? – ответила Барб.

– Ну, тогда, пока вы не начали, позвольте кое-что сказать. Лидия считает, что Оливер с Итаном братья. Она сказала это мне утром. Муженек ее нагулял.

– Вы знали? – спросила Барб у Рори.

– Понятия не имел, – ответил тот и, судя по выражению на лице, сказал правду.

– Могли бы раньше сообщить, – проворчала Барб.

– Я была немного занята, – ответила Эстер.

Барб прошлась по кухне.

– Сперва о главном, – сказала она. – Дафна. Нам надо с ней поговорить. Прямо сейчас. Надо выяснить, как она связана с Сетом и Френки и кто мог запереть ее в подвале у Воуна.

– Она наверху, – ответила Эстер и повела их в комнату на втором этаже. Там постучалась в дверь номера, но внутри не оказалось никого – только пустая кровать, в которой она оставила Дафну. Тогда Эстер прошла в ванную – там висел густой пар, а в слитой ванне плескался серый осадок.

– Должно быть, она вышла через черный ход, – предположил Рори.

В бухте прогудел, отходя от причала, паром.

– Черт, – выругался Рори, сбегая вниз по ступеням и громыхая ботинками по половицам.

– Она нам нужна, – сказала Барб. – Вы нам обе нужны. Ждите нас. Никуда не уходите.

И она вышла следом за Рори. В окно Эстер видела, как помощник шерифа бежит про дороге, размахивая над головой руками. Он снял с ремня рацию и проорал в нее что-то, а Эстер в это время пыталась разглядеть на верхней палубе пятнышко рыжих волос. Паром остановил двигатели и пошел обратно в порт, а Эстер села на кровать, подобрав колени. Минди запрыгнула к ней, и Эстер позволила собаке устроиться рядом. Потом заглянула в бумажник, который оставляла у телевизора, – ничего не пропало. Дафна никуда не денется, денег у нее нет. А если она не уехала на пароме, то вернулась на Малый Эф, в особняк. Пока Барб с Рори обыскивают паром, Эстер наверняка успеет метнуться туда и обратно.

Снаружи, на холоде и среди облетающих листьев, Эстер спустила Минди с поводка. Малый Эф выглядел заброшенным: сезон закончился, и домишки стояли заколоченные. Наконец Эстер обогнула последний поворот и оказалась в темноте леса. Особняк, как и прежде, восставал из зарослей рододендронов, но теперь, когда с окон сняли фанерные щиты, выглядел голо и уныло, и уж, конечно, с приходом зимы в нем уже никто не поселится. На этот раз Эстер хотя бы не прихватила с собой четырехлетнего ребенка. Она подозвала Минди, и лабрадор выбежал к ней из лесу, сел в ожидании у ее ног. У Эстер в карманах всегда было полно вкусняшек для утренних прогулок с Вафлей, и сегодняшний день не стал исключением. Собака съела бисквит и терпеливо стала ждать добавки.