– Ты что там делала? – спросила Эстер. Нет, прокричала. Хватит с нее быть добренькой и пытаться понять. Она устала ждать, не находя себе места. Устала от того, что Дафна, которая то есть, то пропадает, со всеми своими хотелками, – пуп земли. Устала делать вид, что ничего особенного не происходит.

– Это ты, – сказала она.

Бах.

Пуля срикошетила от гранита. Винтовка снова выстрелила, и время как будто замедлило ход. Первым инстинктом Эстер было припасть к земле, заслонить собой Итана и найти укрытие. Вторым – порадоваться, порадоваться, что отослала с острова Кейт с Морганом, и что бы ни случилось тут, что бы ни случилось с этим чужим ребенком, в кои-то веки она поступила верно и уберегла Кейт. Кейт для нее превыше всего. Однако последовала Эстер третьему импульсу: врезалась плечом в Дафну, сбивая ее на землю, как раз в тот момент, когда от валуна срикошетила третья пуля. Из горла Итана уже рвался вой, и Эстер сгребла мальчика в охапку, поцеловала в ухо, принялась щекотать, надеясь, что трюки, при помощи которых она удерживает Кейт от истерик, сработают и на нем.

– Сколько друзей у Томаса? – очень тихо спросила она. – Назови их всех, только потише, а я постараюсь их запомнить. Поиграем.

– У него много длузей.

– Вот и назови их всех.

– Есть Тоби, – начал Итан.

– Еще тише, – попросила шепотом Эстер. – Мне на ухо.

На Кейт уговоры не действовали, и, может быть, знай Итан Эстер, он бы тоже не успокоился, но вот он обмяк у нее на руках и стал перечислять имена: Гордон, Джеймс, Перси…

– У тебя кровь, – сказала Дафна.

– Заткнись, пока нас из-за тебя не грохнули, – ответила Эстер.

Дафна лежала ничком на земле. Она взяла Эстер за руку и крепко сжала ее.

– Просто царапина, – прошептала Эстер, оглядываясь. – Идем, – позвала она, заползая в густой розовый куст. – Только шипов берегись, – предупредила она Итана, который продолжал называть имена. Как будто шипы сейчас самое страшное!

Грянул еще выстрел.

– Это оттуда, – прошептала Эстер, кивнув в сторону скального выступа в двух сотнях ярдов дальше по берегу. Стрелок выбрал такую позицию, чтобы не дать им вернуться к дому, к пожару, где можно было бы укрыться в толпе.

– И куда нам теперь? – спросила Дафна.

– Вон туда, за поворот? – предложила Эстер. – Сумеем прорваться – скроемся из виду.

– Вот и бегите туда.

Вскочив на ноги, Дафна помчалась к деревьям, размахивая руками и крича во все горло. У самой границы рощи ее обдало фонтаном щепы. Эстер же подняла Итана на руки и побежала, спотыкаясь о камни и расплескивая воду из приливных луж. Раздался выстрел, но Эстер уже свернула за поворот, увидела перед собой перешеек, ведущий к маяку. Обернуться она не смела.

Можно будет спрятаться на маяке, забаррикадироваться в сторожке. Переждать. Если продержаться подольше, наступит прилив, и перешеек затопит. У них будет шесть часов в безопасности. Шесть часов на то, чтобы кто-то другой, не они, поймал стрелка.

Плечо болело. Можно было поставить Итана на ноги, взять за руку и велеть бежать рядом. Или вообще отпустить его и бежать дальше самой, спасаться. Ради Кейт. Эстер прогнала эти мысли и прижала Итана крепче к груди, хотя и не знала, как Кейт сумеет обойтись без нее.

– С нами все хорошо, – задыхаясь, прошептала она Итану на ухо. – Все будет хорошо.

– Есть еще Дональд, Билл и Дымок, – шептал мальчик.

Песок ушел из-под ног, и Эстер завалилась вперед, упала. Итан покатился куда-то в сторону, но Эстер уже ползла за ним. Подхватила, зажала рот.

– Играем, – сказала она. – Кто там еще? Кто еще дружит с Томасом?

– Лози? – ответил Итан.

И они, действуя как единое целое, поползли по-крабьи, боком. Сели, привалились спинами к камню. Теперь их не было видно. Эстер держала Итана между ног. Мальчик ободрал щеку, но она заставила себя не трогать ссадину, не спрашивать его о ней, потому что ранка была из тех, которые не болят, пока о них не узнаешь.

– Мне эта игла не нлавится, – сказал мальчик.

– Но ты в нее хорошо играешь, – прошептала Эстер. – Куда лучше меня. Мне кажется, ты побеждаешь.

Она закрыла глаза и прислушалась, как тихо набегают на берег волны. Опустила обожженные, покрытые волдырями ладони на прохладный влажный песок.

– Мне стласно, – признался Итан.

– Какого цвета Томас? Розовый?

– Томас – мальтик.

Эстер удержалась от спора. Споры – это шум.

– Расскажи мне про друзей Томаса. Давай все заново. С самого начала. Только в этот раз называй их цвета. Как можно тише.

Эмили Броуард жила в доме типа ранчо, который видал уже лучшие свои дни, как и большинство домов в тупике на краю Портленда. Виниловый сайдинг потрескался, окна покосились, а на небольшой лужайке виднелись бурые следы, в которых Морган опознал пятна собачьей мочи. Анджела припарковалась у пыльного тротуара, и сидевшая сзади Вафля села. Из ее глотки донеслось гортанное рычание – кружевная занавеска в доме отдернулась, и на окно с рычанием кинулась другая собака.

Эстер оказалась права, подсказав Моргану задавать правильные вопросы. В «Walmart» он показывал фото Дафны всем, кто только соглашался взглянуть, пока наконец зазывала не призналась, что Дафна – подруга ее племянницы Эмили, и назвала адрес этого дома.

– Как хочешь это провернуть? – спросил Морган у Анджелы.

– Мне кажется, на этот раз можно отправить на переговоры тебя, хотя, наверное, и не следовало бы, – ответила детектив. – Мне собаки не нравятся, – добавила она. – Твоя, конечно же, исключение, а вот злых не люблю. Набери сразу мой номер, и если что – просто нажми на вызов. Внутрь дома – ни ногой.

Уходя, Морган велел племяннице слушаться Анджелу. Потом прошел к двери по мощеной дорожке. На его месте Эстер придумала бы историю, которая позволила бы втереться к хозяевам в доверие, и парочкой вопросов не ограничилась бы. Вызнала бы, кто эти люди и что не дает им опускать руки. Моргану же повезет, если он вообще сумеет открыть рот и сказать «здрасте». Пока он приближался, собака, которую его внутренний ветеринар назвал бы «американской дворнягой» – на какую-то долю немецкая овчарка, на какую-то питбуль, а на остальную непонятно кто, – казалось, готова была выдавить стекло, выскочить и впиться ему в глотку. Впрочем, в клинике Моргану приходилось иметь дело и со зверюгами пострашнее. Он постучался и стал ждать. Потом постучался еще раз.

– Есть кто дома? – позвал он, и наконец ему открыла, загородив собой проход, женщина. Точнее, девушка лет двадцати самое большее, с жиденькими светло-каштановыми волосами, обрамляющими нежное круглое личико.

– Денег нет, – предупредила она.