«Старый дурак просто глаз положил на Алису и теперь злится, что она не ответила ему взаимностью», – думал Федор, возвращаясь к выходу, и портреты актеров кивали в такт его шагам, словно подтверждали этот факт.

– До свиданья, – попрощался Федор с бабушкой-дежурной, покидая театр.

На улице ярко сияло солнце – ответ Новолапинска московскому снегу. Легкий ветер разметал по небу клочки облаков. С земли они походили на волосы. Распущенные по плечам волосы Алисы. А солнце – это ее улыбка. Горячая, ослепительная.

Акула? Отгрызет руку? Ну и пусть. Главное – чтобы была рядом. А уж он сможет ей помочь. Обязательно.

Федор бежал на автобусную остановку, а в голове бился, неистовствовал голос инструктора по рафтингу: «Мощно! Раз! Раз! Федор, не забывай – судьба Алисы в твоих руках!»

Как же Кристине хотелось обсудить с Асей предложение Щедрого! Она мысленно представляла, как распахнутся от удивления Асины глаза, как треугольными скобками, словно крыши пряничных домиков, недоверчиво приподнимутся брови. И когда колокольчик над входной дверью затрезвонил, обозначая возвращение тайных покупателей, Кристина сохранила таблицу в своем компьютере, над которой трудилась последние полчаса, чтобы отправиться с Асей в их любимое кафе – ну, не обсуждать же такую животрепещущую тему при Рыбаке.

Но одного взгляда на сосредоточенное лицо подруги и вертикальную морщинку между ее бровями было достаточно, чтобы сделать вывод: для обсуждения Кристининых проблем время не совсем подходящее.

Кристине даже показалось, что Ася поссорилась с Рыбаком – уж очень грустной она выглядела. А еще с ними пришла незнакомая женщина. Раиса Набокова – так представила ее Ася. И хотя была эта Раиса тщательно причесана и одета в костюм от Лары Одинцовой, что-то подсказывало Кристине, что она не является потенциальной клиенткой «Кайроса».

Тем временем Ася уселась за стол Федора.

– Я сейчас скину отчет о рейде, – сказала она.

Прозвучали слова как-то резко, да и сами движения Аси, обычно плавные и вдумчивые, отличались с трудом скрываемой нервозностью.

– Все в порядке? – не выдержала Кристина.

– Да. А почему ты спрашиваешь? – удивилась Ася. А потом, противореча сама себе, заявила смущенно: – Вань, можно тебя на минутку? Кристина, мы выйдем, можно? Раиса, вы нас подождете пару минут?

Все, к кому обратилась Ася, утвердительно закивали.

– Вань, – обратилась Ася к Рыбаку, оказавшись на улице, – у меня к тебе такое дело… Может, пойдем выпьем моккачино?

Слишком сладкое пойло Иван не любил, но отказать Асе не мог.

– Давай ты себе его закажешь, а я выпью минералки. С газом.

Ася согласилась.

– Ну и? – спросил Иван, усевшись за слишком маленький для его крупной фигуры столик и вытянув ноги. – Что ты хотела сказать?

– Понимаешь, Ваня, эта женщина, Раиса, она… Она живет в вагончике на чьей-то даче. Купается в море. Стирает. Она очень хорошая, только не повезло в жизни.

И Ася поведала грустную историю, рассказанную ей Раисой. То есть поначалу она была вовсе не грустной, а вполне оптимистичной.

Окончив строительный техникум, Раиса устроилась лаборантом в строительную лабораторию. Занималась отбором проб и испытаниями инертных материалов. В двадцать лет выскочила замуж и почти сразу забеременела. Жилья у молодоженов не было, и львиная часть зарплаты уходила на оплату съемной квартиры. Пока работали вдвоем, денег хватало. Но когда родился сын Вадик, доходы резко сократились, расходы, наоборот, выросли. Любовь как-то резко ушла, а следом засобирался муж. Раиса его не держала – маленький Вадик часто и тяжело болел, и приходилось выбирать что-то одно: то ли помогать сыну выкарабкиваться из очередной болезни, то ли пытаться спасти брак. Раиса выбрала сына.

Муж ушел с концами. Если и вспоминал когда-то о жене и сыне, делал это молча, не предпринимая никаких действий для улучшения их материального положения. А положение это было крайне бедственным. Даже сейчас, обитая в вагончике, Раиса чувствует себя более обеспеченной, чем тогда. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Рослани умерла Раисина тетушка. Детей у нее не было, из близких родственников – только одна племянница. Так Раиса в одночасье стала хозяйкой собственной однокомнатной квартиры и кое-какой мебели.

Похоронив тетушку честь по чести, Раиса продала квартиру и, взяв дополнительно кредит в банке, стала наконец хозяйкой собственной двушки. Планировка не из лучших, вагончиком, вторая комната совсем крошечная – три на три метра. Но зато у Вадика, к тому времени уже школьника, появилась своя отдельная комната.

Следующие десять лет Раиса расплачивалась с банком, стараясь погасить кредит досрочно, чтобы меньше платить процентов. Дело это было непростым – жизнь постоянно вносила коррективы в финансовые планы женщины. То бесконечные школьные поборы, то покупка различных гаджетов – не ходить же ребенку белой вороной среди более обеспеченных одноклассников. То репетиторы: ведь если Вадик не поступит в институт, его тут же заберут в армию.

А в институте Вадик познакомился с Настенькой, славной девчушкой, маленькой и миленькой. Приехала она из Сорска, жила в общежитии, этаком филиале проходного двора, шумного и пьяного, – ни учиться, ни даже элементарно выспаться. Поэтому, когда Вадик сообщил, что Настенька останется у них ночевать, Раиса не возражала. Думала, правда, что девушка будет спать с ней в большой комнате – ну, как они вдвоем с Вадиком поместятся на девяти метрах? Поместились. А через год оказалось, что на девяти метрах ютятся уже не два человека, а практически три.

Осенью сыграли свадьбу. Беременность протекала очень тяжело. Настенька часто вспыхивала без причины, кричала, швыряла на пол посуду, а потом тихонько всхлипывала в каморке, разрывая Раисе сердце.

«Это от тесноты», – решила Раиса и предложила молодым переехать в свою комнату. Все-таки почти в два раза больше. Но предложение матери Вадик отверг – комната была проходной, получается, мать будет ходить туда-сюда через спальню молодых. Нет уж, лучше в тесноте, но в уединении.

Шли дни, отношения с невесткой у Раисы окончательно испортились. Вчерашняя славная девчушка превратилась в грубую, озлобленную фурию.

«Ничего, – утешала себя Раиса, – это всё гормоны виноваты. Вот родится ребеночек»…

Но с рождением внучки стало только хуже. Раиса специально взяла на работе отпуск, чтобы помочь молодой матери, и это оказалось большой ошибкой. Если раньше она могла отдохнуть в тишине своей лаборатории, то теперь времени для отдыха не осталось. И причина этого крылась не в малышке. Она родилась на редкость тихой и спокойной. Практически целыми днями спала в коляске. А вот Раиса помощницей оказалась никудышной. У нее обнаружилось отвратительное свойство постоянно оказываться не в том месте и не в то время. Собралась Настя принять душ – а в ванной свекровь пеленки стирает, забежит на кухню чая со сгущенным молоком выпить перед кормлением, а чайник пустой, никто не удосужился вскипятить. Смешно сказать, даже желание сходить в туалет у Настюши возникало именно в тот момент, когда туда заходила Раиса.