Слова в данном случае не расходились с делами, в советской политике применительно к Польше восторжествовала компромиссная линия, полностью себя оправдавшая. Смирившись с избранием Гомулки на пост первого секретаря ЦК ПОРП, выводом маршала Рокоссовского из Политбюро, и согласившись на удаление из Польши большой группы советников от Минобороны, МВД и КГБ, руководство СССР не лишилось, однако, Польши как своего военного союзника, предотвратило сдвиг вправо в этой стране, который мог бы грозить утратой коммунистами власти. Уже к середине 20-х чисел октября в Кремле не могли не видеть первых признаков ослабления внутриполитической напряженности в Польше. Хотя принципиальная линия руководства КПСС в деле разрешения конфликта с обновленным руководством ПОРП была, как отмечалось, в основном выработана еще до приезда в Москву высокопоставленных посланцев Мао Цзэдуна, в Москве действительно ждали от Пекина советов – о том, как дальше строить отношения с Польшей с учетом уроков возникшего конфликта, а в более общем плане – о том, какими методами можно стабилизировать ситуацию в социалистическом лагере в целом (на кризисные тенденции в ее развитии особенно явно указывало мощное венгерское восстание, вспыхнувшее 23 октября). Проявившаяся заинтересованность ЦК КПСС в советах ЦК КПК объективно обозначила повышение влияния КПК в мировом коммунистическом движении, к чему китайские коммунисты неизменно стремились. Как показывают документы, при выработке конкретных планов урегулирования венгерского конфликта китайская делегация сыграла определенную роль, но особенно значительным было ее влияние на подготовку программного документа советской внешней политики – Декларации Правительства СССР от 30 октября 1956 года об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами.

23 октября, ближе к вечеру, Хрущев, уже знавший, хотя и без подробностей, о напряженной ситуации в венгерской столице, отправился собственной персоной во Внуковский аэропорт, чтобы встречать китайских гостей. Сопровождая Лю и Дэна в гостевой дом на Ленинских горах, советский лидер, по воспоминаниям переводчика, говорил о своей озабоченности положением не только в Венгрии, но и в Польше, состоянием отношений между КПСС и ПОРП, рассчитывая на понимание и поддержку своей позиции китайской стороной. Если верить переводчику, в этой первой своей беседе с китайскими эмиссарами Хрущев проявил некоторую склонность к самокритике там, где дело касалось советско-польских отношений. Вместе с тем он выражал удовлетворение тем, что китайским коммунистам удалось сохранить доверительные отношения с польскими товарищами, рассчитывал на помощь КПК в преодолении возникших расхождений между КПСС и ПОРП. Хрущев, таким образом, не был против китайских планов посредничества, он просил товарищей из КПК убедить польских коммунистов в том, чтобы те в большей мере учитывали интересы всего соцлагеря. Лю Шаоци и Дэн Сяопин, по свидетельству переводчика, не выражали несогласия с тем, что говорил Хрущев, обещали от имени ЦК КПК содействовать налаживанию советско-польских отношений[386]. Однако уже в это время Хрущева занимали не столько польские, сколько венгерские события, все более выступавшие на первый план. Он информировал китайских гостей о беспорядках в Будапеште, сказал, что собирается сразу же ехать в Кремль для того, чтобы сосредоточиться на решении срочных вопросов. Лю и Дэн приняли это к сведению без комментариев. На протяжении нескольких последующих дней, внимательно наблюдая за развитием событий в Венгрии, они избегали скоропалительных выводов.

Китайские представители не присутствовали 24 октября на состоявшемся заседании Президиума ЦК КПСС с участием представителей компартий Болгарии, Чехословакии и ГДР[387]. Но в соответствии с планами, выработанными накануне[388], Лю Ша-оци выступил в тот же день на другом заседании Президиума[389]. Один из лидеров КПК счел правильными меры, принятые ЦК КПСС в польском вопросе, и высказался при этом против полицентризма в мировом коммунистическом движении («Основа – СССР – центр социалистического лагеря. Не может быть несколько центров»). Вместе с тем Лю Шаоци в соответствии с полученными в Пекине установками сконцентрировал внимание и на недостатках в деятельности КПСС, которые необходимо устранять: в Москве иногда принимали поспешные решения по важным вопросам, навязывали свою волю другим партиям. Хрущев выразил согласие с мнением китайского эмиссара, что было в общем не удивительным, поскольку конкретные примеры неправильной линии КПСС, приведенные Лю Шаоци, относились к сталинскому периоду[390].

Если судить по кратким записям заседаний Президиума ЦК КПСС, выполненным зав. общим отделом ЦК КПСС В. Малиным, китайский эмиссар более подробно остановился на ситуации в Польше 26 октября[391]. Как уже отмечалось, поездке Лю Шаоци и Дэн Сяопина в Москву предшествовали обсуждения советско-польских разногласий на заседаниях Политбюро ЦК КПК. Согласно позиции Мао Цзэдуна, новое руководство ПОРП во главе с Гомулкой продолжает оставаться коммунистическим руководством; Польшу и далее следует считать социалистической страной. Расхождения между Варшавой и Москвой – это не конфликт между революцией и контрреволюцией; спор может быть разрешен путем товарищеской критики и самокритики с обеих сторон, и для его разрешения было бы совершенно ошибочным применять силовые средства. Именно таковы были общие установки, определявшие позицию китайской делегации в Москве[392]. Неприятие шовинистических тенденций в политике СССР и признание нового руководства ПОРП не означали, однако, некритического отношения к линии Гомулки, который зашел слишком далеко и, как заметил Лю Шаоци, «допускает перегибы», что проявилось, в частности, в «узловом», по его словам, вопросе – о Рокоссовском[393]. Освобождение уважаемого советского маршала от обязанностей министра национальной обороны ПНР и его вывод из Политбюро ЦК ПОРП были восприняты китайским эмиссаром как жест недружественный СССР и не отвечающий интересам советского блока. Согласно определенным источникам, Хрущев, поддержавший китайского гостя в критике действий Гомулки, предложил Лю Шаоци съездить самому в Варшаву и попытаться убедить польского лидера в нецелесообразности ряда предпринимаемых им шагов. По некоторым сведениям, был даже послан запрос в Варшаву, но Гомулка, подозревая, что Лю Шаоци командирован в Польшу для оказания давления в интересах Москвы, вежливо отказался принять китайскую делегацию, ссылаясь на несвоевременность ее предполагаемого приезда – сохранявшаяся пока еще нестабильность внутриполитической ситуации делала затруднительным прием иностранных гостей[394].