свои ошибки и не совершай их больше. Гибче надо быть, хитрее немного, а не лезть, как танк, на стену. Есть у меня в Новосибирске человек, который возьмет тебя к себе. Ты только рапорт перепиши, когда он тебе позвонит и ты с ним пообщаешься. Будешь работать нормально, через год капитана получишь.

– Вы действительно хотите мне помочь?

– Дурья башка, – беззлобно буркнул Стас. – Вот мне больше делать нечего, как только тебе помогать. Я беспокоюсь, чтобы органы внутренних дел в этом регионе были укомплектованы толковыми кадрами. И хватит об этом. Давай лучше вернемся к делу Загороднева. Итак, Леша, давай снова, с самого начала. Ты веришь в версию убийства Загороднева с целью ограбления?

– Нет, не верю, потому что…

– Стоп, не спеши, – остановил его Крячко. – Дальше спрашиваю! Ты веришь в версию несчастного случая и ограбление беспомощного или уже мертвого человека случайным прохожим?

– Нет, конечно! – усмехнулся Букатов и для убедительности отрицательно мотнул головой.

– И тогда третий вопрос! Следователь ваша, Ольга Евгеньевна Владимирова, дура? Она не понимает того, что понимаем мы с тобой? Что в элитном поселке не живут и не ходят по вечерам люди, способные обобрать несчастного, а тем более убить кого-то с целью обчистить карманы своей жертвы! Или она не дура, а придерживается версии несчастного случая, чтобы побыстрее закрыть дело? Может, ей заплатили, чтобы она его закрыла?

– Ни то ни другое, Станислав Васильевич, – возразил Букатов. – Вообще-то в самом начале, когда мы с ней только начали работать по тому делу, у Владимировой было немного иное мнение. А потом ее как подменили, она перестала со мной откровенно разговаривать. Точнее, почти совсем перестала разговаривать. Даст задание, и все, дальше – молчок.

– А причина? Есть у тебя какое-то предположение?

– Не думаю, что ее подкупили. Вообще-то Владимирова – тетка нормальная. А вот приказ начальства или личные какие-то обстоятельства, это может быть. У нее одно время ухажер мелькал колоритный. Подполковник армейский, колодки орденские на половину груди. Да и внешне здоровенный, уверенный такой. Бабы таких любят. Я не знаю, может, это и совпадение, но однажды я случайно услышал, как следователь говорила про бывшего мужа Загородневой. Любовь Сергеевна раньше носила фамилию Огольцова.

– И что бывший муж? – удивился Крячко.

– Дочь Загородневых от этого человека. От Игоря Огольцова. И нелады были одно время между Любовью Сергеевной и бывшим мужем. То ли он дочь хотел отсудить, когда его бывшая вышла замуж за Загороднева, то ли вообще увезти с собой куда-то. Ерунда, конечно, к делу отношения не имеет. Но Огольцов в прошлом военный, майор.

Крячко ждал Гурова возле въезда на территорию Матвеева. В воздухе повисла вечерняя, мягкая и какая-то благостная тишина, знакомая еще с детства, с бабушкиной деревни. В это время в деревню пригоняют стадо, и коровы сами идут в свои дворы. Некоторых встречают длинноногие девчонки-подростки, помахивая со строгим выражением лица хворостинами. Запах тишины, так придумал для себя Стас называть это время суток. В городе, тем более в столице, все не так. Напряженный ритм жизни, деловой активности практически не утихает до самой ночи, а местами и ночью тоже.

– О чем замечтался? – спросил Гуров, захлопнув дверь такси и подходя к другу.

– О детстве, – машинально ответил Крячко, глядя на ближайший лесок, где на опушке бродила одинокая лошадь.

– Стас, ты меня пугаешь! – рассмеялся Лев.

– Ладно тебе, – улыбнулся тот в ответ. – Просто всегда, когда оказываюсь вечером за городом, когда вот такую тишину ощущаю, воспоминания накатывают о детстве в деревне, куда меня родители на лето отправляли. Вот времена были, сказка! А теперь приходится заниматься трупами на фоне этих воспоминаний. И главное, что мне моя работа нравится. Это что, раздвоение личности?

Гуров с сомнением посмотрел на старого друга. Что-то подсказывало ему, что Стас начал дурачиться и развлекаться. Уж насколько знал его Гуров, никогда напарник не отличался склонностью к самобичеванию, мазохизму и душевным страданиям. Очень уравновешенный человек, но любит разыгрывать окружающих. Пусть будет маленькое лирическое отступление, усмехнулся про себя Лев. Надо же иногда и от любимой работы отвлекаться, иначе и переутомление можно заработать.

Вдова встретила полицейских на пороге и жестом пригласила войти в дом. Она заметно постарела за эти дни, по крайней мере, так выглядела. Гуров всегда в таких случаях, когда кого-то из близких убитого человека приходилось подозревать в соучастии, присматривался к ним. Очень сложно сыграть горе. Очень сложно показать, как оно на тебя повлияло. Внешне. Но женой сыщика была театральная актриса, и он кое-что понимал в этом. Сыграть сложно, но можно. Порой у людей в экстремальных ситуациях открываются такие таланты, что диву даешься!

– Мы пришли к вам, Любовь Сергеевна, потому, что у нас возникли еще вопросы и открылись новые обстоятельства, – заговорил Лев, когда хозяйка усадила их в гостиной.

– Да, конечно, – холодно кивнула женщина, – это ваша работа. Наверное, я должна быть вам благодарна, что вы так тщательно все расследуете. Местные следователи заявили мне, что все это не больше чем несчастный случай. Хотя, может, и вы через месяц уедете, разведя руками.

– Мы все же намерены довести дело до конца, – возразил Крячко. – Но переубеждать вас не будем, и благодарность нам ни к чему. Мы выполняем свою работу, свой долг.

– Скажите, что вы знаете об инциденте вашего супруга с Павлом Рыбиным из-за поврежденной машины?

– Это тот, который охраной у нас здесь командует? – немного оживилась Любовь Сергеевна. – Муж говорил, что Рыбин его стукнул поздно вечером, разбил бампер пластиковый, помял крыло, что-то там еще. Я так поняла, что они договорились, и Рыбин будет выплачивать мужу за ремонт.

– Но у вашего мужа оформлена страховка. И КАСКО, и ОСАГО. Страховая компания все взяла бы на себя.

– Я не особенно разбираюсь в этих вопросах, – растерянно посмотрела она на полицейских. – Может, вам обратиться именно в страховую компанию?

– Разумеется, мы побеседуем со всеми, – пообещал Гуров. – Скажите, а Рыбин к вам пришел и принес деньги за поврежденную машину сразу или уже после похорон?

– Вечером. – Загороднева опустила голову, а голос ее стал совсем тихим. – Вечером накануне похорон. Очень много говорил хороших слов, долго извинялся и соболезновал. И всю сумму отдал.

– Он был искренним?

– Мне показалось, что он испуган и чуть ли не готов был встать на колени. И на похороны он приходил, даже на кладбище был.

Гуров и Крячко переглянулись. Что-то поведение Рыбина не очень похоже на поведение человека, который убил другого, чтобы не отдавать долг. Испуган? В такой ситуации испуганным должен выглядеть человек, который боится, что виновным признают его. Все говорит о том, что Рыбин в этой ситуации человек случайный и скандал между ними – тоже случай. Нелепый случай. Тем не менее говорить с Рыбиным придется. И не раз говорить.

– Мы хотели вас еще спросить вот о чем, – заговорил Крячко. – Какие у вас, Любовь Сергеевна, отношения с первым мужем?

– С Игорем? – вновь удивленно посмотрела на визитеров Загороднева. – С Огольцовым? Да никаких. Было время, когда он очень переживал ситуацию с нашим разводом, боялся за дочь. Сейчас все немного улеглось. К тому, что я замужем за другим мужчиной, он, кажется, стал относиться спокойнее, но Игорь очень любит дочь, хочет видеться с ней часто, просил много раз разрешить девочке пожить у него.

– И однажды даже пытался похитить