и, вместо того, чтобы немедленно сделать дерзкому бойцу выговор, я заколебался, пытаясь вспомнить, где я его слышал. — Сейчас разгружаем провиант и перевозим на склады. — Продолжил тем временем странный тип.

— Остаётся только перенести кое–что в поместье губернатора. — Добавил Дефрой тоном, каким собеседнику намекают, что ему стоит быть потише и вообще отвалить.

— Например, что? — Спросил я, чувствуя неладное. — Я думал, ваша эскадра везёт лишь припасы для местных. Ну и бомбы для эльдаров, конечно.

Дефрой кивнул.

— Да, но это сюрприз. Никто из придворных губернатора не должен об этом говорить.

— Даже я. — Солдат снял шлем и приветственно улыбнулся. — До сих пор не решил, поздравить моих придворных с тем, что они так крепко хранят секреты или рассердиться на то никто из ничего мне не рассказал.

— Наверное, стоит сделать и то, и другое, ваше превосходительство. — Ответил я, пытаясь не выдать удивления, которое испытал столкнувшись лицом к лицу с губернатором. — В конце концов, учитывая обстоятельства, они могут сказать то же самое.

Фульхер кивнул.

— Наверное. — Слегка самодовольно согласился он.

Глава 24

— Губернатор здесь? — В голосе Эмберли даже через вокс, слышались озадаченность и раздражение. — Зачем его принесло?

— Как сказал Дефрой — безопасность. — Я старался скрыть скепсис и выдержать нейтральный тон, но мои старания пошли прахом. — Их расследование пока топчется на месте, и никто так и не понял, как убийца пролез во дворец на Железоплавильне, так что они решили перевезти Фульхера в его имение на Небосклоне.

— Но чего они ждали до этого? — Спросила Эмберли. Я понадеялся, что вопрос риторический, потому у меня не было даже намёка на ответ. — А ещё, попытка в лоб прорвать блокаду пустотной станции — это довольно странный способ обеспечивать кому–то безопасность.

— Кажется, это была идея самого Фульхера. — Отозвался я, стараясь не думать о «попытке прорвать блокаду в лоб». — Это ведь последнее место, где возможный убийца станет его искать. — Я оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что и Дефрой и губернатор не могут меня слышать — к счастью, оба стояли у аппарели огромного челнока, всё так же поглощённые разговором. Полноводный поток грузовиков, грохотавших туда-сюда, уже превратился в тонкий ручеек, но машины всё ещё шумели достаточно сильно, чтобы я мог говорить с Эмберли, почти не боясь, что нас подслушают. Кроме того, рядом со мной был Юрген — и хоть я сейчас и не видел его глазами, ошибиться было невозможно.

— Это может быть и политический ход. — Предположил Пелтон, появляясь на нашей частоте. — Сражается плечом к плечу с небосклонцами — всё в таком духе.

— Это возможно. — Согласился я. За прошлые десятилетия я сталкивался с целым легионом политиков и давно перестал удивляться тем глупостям, что они творят, пытаясь выставить себя в хорошем свете. Пост среднего имперского губернатора — не такое безопасное место, как им бы хотелось — у тебя всегда полно родственников, соперников или родственников-соперников, что так и норовят воспользоваться любой твоей слабостью. И это я ещё не упомянул о надзоре со стороны лорда субсектора и выше, который может легко снять губернатора, что ему показался неподходящим[174]. Так что самые благоразумные из них готовы на многое, чтобы стяжать популярность.

— Или, возможно, он хочет лично собрать все благодарности за то, что прислал эскадру с грузом. — Ведь, как уже определил Мотт, главной задачей эскадры было укрепление решимости защитников.

Эмберли фыркнула.

— Не возможно, а точно. Но он понимает, что в таких делах к чему, так что удачи. Как ты думаешь, Дефрой — это тот, кого мы ищем?

— Может быть. — Осторожно сказал я. Пока я не заметил в главе личной гвардии ничего еретического, но если он и правда культист, сумевший пробраться в высшие эшелоны власти, то вряд ли станет светить розовой повязкой[175] и рассказывать о том, насколько веселее предаваться всем мыслимым порокам в святилище Слаанеш, чем засыпать на очередной проповеди, что с амвона бормочет экклезиарх. — Ничего еретического я в нем пока не видел. — Честно добавил я.

— Ну он бы и не хотел ничего такого демонстрировать, а? — Сказала Эмберли к моему неописуемому облегчению. — Лучше не отходи от него пока. Если он — еретик, ты должен быть рядом, чтобы предотвратить государственный переворот, а если нет — все равно лишняя пара глаз, что будут следить за губернатором, не помешает.

— Если ты считаешь, что так будет лучше. — Согласился я, стараясь не пускать в свой голос облегчение[176]. Вернись я к отряду Эмберли, мне пришлось бы всерьёз охотиться на еретиков, а я за свою жизнь уже насмотрелся всевозможных туннелей, где поджидают в засаде вооружённые психи.

— Считаю. — Сказала Эмберли, чем–то слегка развеселённая. — Кроме того, я лучше буду держать Ракель подальше от Юргена, пока это возможно. Её таланты могут пригодиться.

— Не сомневаюсь. — Дипломатично ответил я. По моему опыту, пригождались они очень редко, но Эмберли знала свою псайкершу куда лучше меня, а есть быть честным, я–то всегда встречался с Ракель в компании Юргена, что, вероятно[177], не очень помогало ей раскрыться. — Она уже что–то делает?

— Трудно сказать. — Отозвалась Эмберли. — Послушай. — Должно быть, она открыла ещё один канал связи, потому что внезапно прямо у меня в ухе раздался голос Ракель, хотя я не сразу это понял, ведь вместо привычной тарабарщины услышал пение — Ракель тянула сложную мелодию без слов, которая будто пробивалась через несколько противоположных эмоций, как пьяный гвардеец собирает все углы, выбираясь из бара. — Она поёт так с тех пор, как мы вышли из стыковочного узла. Что–то влияет на неё.

— Ещё камни душ? — Спросил я, придя к очевидному выводу.

— Может быть. — Ответила Эмберли. — Ракель пыталась поговорить с теми, что мы нашли тогда, но они так непохожи на всё, что она испытывала ранее, что теперь просто не может подобрать таких слов, чтобы мы поняли её впечатления.

В общем, всё как обычно.

— И мы теперь просто тратим время, колобродя за ней, вместо того, чтобы найти тех, кого можно пристрелить. — Немного раздражённо