затих, двери с тихим шипением открылись, приглашая нас войти в оказавшуюся за ними цилиндрическую комнату. Внутри рядом с дверьми я обнаружил панель управления с несколькими стрелками, чьи цвета совпадали с теми, к которым моё внимание привлёк Юрген. Следующий шаг был очевиден, так что я надавил на сине-серую кнопку и понадеялся на лучшее.

Дверь лязгнула и с глухим стуком захлопнулась, а потом вся конструкция пришла в движение, подгоняемая с одной стороны громко шипящим воздухом. Неожиданно наш транспорт резко дернулся, набрал ход, отчего я почувствовал себя так, будто мои колени оказались на уровне ушей, и мы понеслись с такой тряской и скоростью, что я начал тосковать по космическому бою, из которого мы вырвались так недавно. Мне показалось, что наш транспорт проскочил несколько трёхмерных перекрёстков и сменил направление, но внутренние гравипластины поддерживали нас в одной плоскости всё время пути, так что судить об этом было трудно. Единственное в чём я был сполна уверен — на всю дорогу нам потребовалось около пяти минут, и мы прибыли в точку назначения с таким резким толчком, что почти сорвал фуражку у меня с головы.

— Полагаю, вы привыкнете к этому. — Прокомментировал Юрген, к которому вернулось его неизменно флегматичное настроение, и я кивнул, поправляя свой головной убор и пытаясь придать ему более достойный вид.

— Полагаю, и ты тоже. — Отозвался я, хотя живи я на этой станции и будь у меня время, я бы ходил пешком. Прежде чем кто–то из нас успел сказать что–то ещё, двери с шипеньем раскрылись и нам по ушам ударил шум и грохот переполненного коммерческого дока. — Кажется, мы на месте.

Юрген кивнул, и мы с облегчением (по крайней мере, я — точно) вышли из транспортной трубы. В этом месте сходилось четыре коридора, куда шире и выше чем тот, по которому мы шли, выйдя из ангара, и все они были переполнены людьми. Некоторые пневмотрубы оказались больше чем та, на которой ехали мы — в одну заехал рычащий грузовик, который нам пришлось пропустить, едва ли не отскочив в сторону. Двери за машиной закрылись, и она унеслась Император знает куда.

— Этот грузовик похож на тот, в котором ехал Пелтон. — Заметил Юрген, и я кивнул, подумав о том же. Наше мнение подтвердилось, когда по пневмотрубе примчалась новая капсула и выплюнула из себя ещё один грузовик с губернаторским гербом. Он ехал куда легче того, что мы видели только что — должно быть, уже был разгружен и теперь возвращался за новой порцией ящиков.

— Сюда. — Сказал я, последовав за грузовиком через водоворот людей, сервиторов и тяжело гружёных машин, которые, то прибывали, то убывали. Если здесь причалило не большинство кораблей, то явно достаточное их количество, а припасы, что они привезли, уже частично были на пути в нужные части станции. Большая их часть, по крайней мере — я уверен, что кое–что уже точно было украдено, пусть и немного — благо за грузом следило достаточно сине-золотых мундиров.

Несмотря на окружающую сумятицу, мы успешно прокладывали себе путь через толпу, что расступалась с радовавшей нас лёгкостью — быть может, причиной тому было наше оружие, а быть может, потому что люди даже в лучшие времена предпочитали держаться подальше от Юргена. Благодаря этому мы легко могли следовать за грузовиком и заметить, в какой ангар он заехал даже при том, что нас отделяло от него больше сотни метров.

Местные стыковочные узлы и окружающие их коридоры почти ничем не отличались от тех, что мы видели до этого, кроме размеров. Тем не менее, колоссальный транспортник почти целиком занимал ангар, а двигатели грузовиков, сновавших по аппарелям туда-сюда вызывали такое эхо, будто кто–то играл на гигантских литаврах.

— Вот командующий Дефрой, сэр. — Проследив, куда Юрген указывает грязным пальцем, я кивнул, и зашагал к нему. — С кем это он говорит?

— Отсюда не вижу. — Ответил я, прищуриваясь в попытке распознать дефроева собеседника. Кто бы это не был, он носил синюю с золотом униформу губернаторского гвардейца, хотя что–то в этом человеке выглядело неправильно. Он совсем не походил на военного, в его манере разговора с Дефроем не было видно почтения, что полагается выказывать офицеру столь высокого чина, а свой хеллган этот человек держал так, словно едва представлял, что это, не говоря уже о том, как из него стрелять.

— Должно быть, один из его гвардейцев, что едва добежали до челнока. — Голос Юргена был переполнен презрением. — Видели вы когда–нибудь кого–то менее похожего на приличного солдата?

— Не припомню. — Осторожно ответил я, в очередной раз подумав, что Юрген и ирония не узнали бы друг друга, даже если их представить друг другу со всеми церемониями. Но вообще–то он был прав; кроме того, сейчас этот парень начал казаться мне смутно знакомым, несмотря на немного великоватый шлем, почти скрывающий черты лица. — Но Дефрой выбьет из него эту дурь.

— А по-моему, наоборот. — С недоумением отозвался Юрген, и вновь я был вынужден согласиться; неряшливый солдат говорил довольно резко, а Дефрой, вместо того, чтобы гневно пресечь столь вопиющее нарушение субординации, просто кивал. — Может быть, вы покажете ему, как это делается?

— Наверное, стоит. — Согласился я, хотя лёгкая щекотка паранойи, что за долгие года сделала так много, чтобы удерживать меня подальше от неприятностей[173], призывала меня быть осторожным. В конце концов, мы оказались здесь именно потому, что я не был уверен, можно ли доверять Дефрою. Если он состоял в культе Хаоса, нужно было действовать осторожно и не раскрывать своих карт, а с порога высказанные сомнения в его командирских талантах вязались с этим не очень хорошо.

— Командующий. — Я помахал Дефрою рукой, а годы практики позволили мне без труда перекричать окружающую какофонию. Дефрой и солдат прервали разговор и с удивлением уставились на меня. — Полагаю, вы добрались без происшествий?

— Да… Да, всё в порядке. — Дефрой быстро справился с удивлением. — Никто не пострадал, если не считать пары синяков.

— А ваш груз? — Спросил я. — С ним были проблемы?

— Всё доставлено в целости и сохранности. — Не по уставу перебил Дефроя солдат, чем вызвал гневный вздох у Юргена, что почитал уставы наравне со словом самого Императора, и чем, не скрою, сбил с толку меня самого. В голосе этого человека было что–то знакомое