шевелящиеся острые сучки, заменявшие чудовищу жвала. Раздался оглушительный хруст, и тварь осела на лапах. Бронебойный снаряд раскроил массивную голову как колун – сосновую колоду. Она раскрылась длинной трещиной, и в глубине сверкнула зелёная вспышка.

Магический огонь внутри деревянной туши почти сразу угас. Через пару мгновений он уже только мерцал, как какая-нибудь гнилушка. А многочисленные лапы лежащего на брюхе чудовища конвульсивно задёргались. Ещё несколько секунд – и на месте смертоносного монстра осталась лишь безжизненная груда деревяшек.

– Готов, – севшим голосом констатировала знахарка. Похоже, она тоже порядком впечатлилась возможностями вражеского колдуна. Орки из орудийного расчёта разразились победными криками. Похоже, они только теперь осознали, что вышли из схватки победителями.

– Дракон был, деревяха ходячая была, кто следующий? – нервно поинтересовался егерь. Он понимал, что на такую гадину могло не хватить и его “Жажды крови”. И это изрядно напрягало берсерка.

– Не знаю, – насторожённо озираясь, ответила Ивелисс. – Надеюсь, он выдохся.

– Я бы на это не рассчитывал, – мрачно отозвался Илья.

Впереди снова застучали выстрелы. Очухавшиеся морпехи вновь начали прижимать огнём оставшихся контрабандистов. Всё вмешательство колдовской твари заняло не больше минуты. Правда, для кого-то из орков она оказалась последней.

Егерь вновь сосредоточился на “Шестом чувстве”. Всё ещё живой рисунок потихоньку поджирал кровь берсерка. Но Илья счёл это допустимой тратой. Коль скоро он сейчас не полноценная боевая единица – так хоть наблюдателем поработает как следует.

Привычно уже фильтруя громкие звуки перестрелки, егерь прислушался к окружающему лесу. Вроде бы ничего необычного…

Близкая очередь и рубящие лесную зелень пули заставили егеря вжаться в землю. Почему так рядом? Кто-то пошёл на прорыв? Или просто так удачно прилетело?

Перестрелка вскипела с новой силой, загрохотал оживший пулемёт морпехов. Рядом больше никто не стрелял. Попытку прорыва, если она и была, удалось пресечь.

Но обострённые рисунком чувства берсерка не давали расслабиться. Илья внимательнее всмотрелся в заросли – и не зря. Вот шевельнулись листья папоротников, и егерь разглядел гибкий силуэт, скользивший меж деревьев. Узнавание пришло сразу. Нагваль!

Охотник привычным движением вскинул ружьё и выстрелил. В сумраке гилеи тускло сверкнула голубая вспышка, и силуэт как ветром сдуло.

“Магическая защита что ли?” – промелькнула неприятная мысль.

Додумывал её егерь уже на бегу. Рывок затвора – и стреляная гильза полетела в заросли. Новый патрон тут же нырнул в дымящийся патронник.

“Успеть, не упустить сволочь ушастую!”

Мышцы стонали от нагрузки – егерь бежал на пределе сил. Он понимал, что эльф стремится к воде, и пускать его туда никак нельзя. Неизвестно, насколько хорошо он плавает в своей полузвериной форме. Но учитывая, что зверь этот – ягуар, скорее всего, плавает он неплохо.

Подать сигнал лодке морпехов, чтоб она перехватила беглеца, было нечем. А пока к берегу подтянется кто-нибудь из стрелков и сможет поддержать Илью огнём – перевёртыш может и уйти. А значит, надо бежать.

За спиной Илья слышал треск веток и яростное сопение – колдунья бежала следом. Вот только передвигалась она по лесу всё-таки медленнее егеря. И гораздо медленнее нагваля.

Гилея быстро кончилась, егерь врезался в прибрежные заросли папоротника. Широкие листья загородили обзор, пришлось буквально проламываться сквозь зелёную стену. Илья выскочил на берег и…

Водная гладь была пуста. За спиной гремели выстрелы отдалённой перестрелки, хрустела ветками отставшая от егеря знахарка. И никаких признаков перевёртыша.

Илью в очередной раз спасло “Шестое чувство”. Магически усиленный слух отфильтровал слишком далёкие и потому неважные сейчас звуки. И уловил хруст папоротников совсем рядом. Не с той стороны, где бежала знахарка.

Егерь успел обернуться и закрыться ружьём. Удар когтистой лапы пришёлся на ствол, и руки тут же отсушило. Илья не удержался на ногах и упал в воду. Сверху с плеском обрушился нагваль. Всё, что успел берсерк – дотянуться до рисунка. Сердце привычно разогнало по жилам огонь, и ожившая “Телесная броня” приняла на себя удар острых серповидных когтей.

Перевёртыш быстро учился на ошибках. Пары ударов ему хватило, чтоб понять – быстро выпотрошить берсерка не удастся. И колдун сменил тактику. Навалившись на противника, он вцепился Илье в горло и вдавил его голову под воду.

Глаза берсерка полезли из орбит. Он изо всех сил напряг укреплённую рисунком шею, стараясь не дать перевёртышу смять её. Когти больно впились в ставшую неподатливой плоть. А лёгкие горели огнём, разрываясь от нехватки воздуха.

Егерь вцепился в лапу перевёртыша, стараясь оторвать её от своего горла. Другой рукой несколько раз ударил под рёбра. Всё бес толку. Как следует вложиться в удар из его положения не получалось, пересилить когтистую лапу нагваля – тоже.

Терпеть, терпеть… Не нахлебаться воды, не дать себя утопить прямо сейчас, не дать раздавить горло. Скоро подбежит колдунья и испепелит этого урода. Нужно только продержаться…

Секунды тянулись невыносимо медленно и очень больно. Одна, вторая, третья… Илья бился под навалившимся на него нагвалем, сжигая остатки кислорода. Ещё немного – и он закричит прямо под водой. А потом попытается вдохнуть. Вода зальётся в горло, в лёгкие, и егерь захлебнётся. Прямо здесь, в двух шагах от своих.

Гаснущим сознанием берсерк попытался дотянуться до “Жажды крови”. Сердце толкнулось в груди и… Ничего. Рисунок не отозвался. Не разгорелся послушным пламенем, разгоняя по телу живительное тепло и силу. Неужели конец?

В глубине души шевельнулось отчаяние. Расслабиться, перестать бороться…

Предательское желание сдаться выжгла вспышка ярости. Сдохнуть в руках этой драной кошки?! Вот уж хрен!

Последним усилием Илья попытался ещё раз. Удар сердца, толчок крови в жилах. Егерь уже не различал, горят это лёгкие или всё же удалось разжечь внутри пламя и оживить рисунок.

Огонь в крови берсерка отозвался. Стремительным потоком хлынул в руки, ударил в кончики пальцев, и их пронзила острая боль. Ногти словно превратились в пластинки горячего металла. Из сдавленного противником горла вырвался крик. Вода над распахнутым ртом егеря вспухла пузырями.

И, повинуясь наитию, Илья ударил, вложив в движение остатки сил. Ударил левой рукой туда же, куда бил до сих пор. Только уже не кулаком, а напряжёнными, скрюченными, словно птичья лапа, пальцами. Как если бы у него были когти.

Берсерк не услышал крика. Он только почувствовал, как тяжесть, вгонявшая его под воду, больше не давит сверху. Илья рывком поднялся из воды и тяжко закашлялся. Рядом с ним на мелководье барахтался нагваль. По воде разлились бурые пятна.

Через секунду на берег, тяжело дыша,