меня, набожная белая ханжа!» Розовое «я» было взбешено, потому что оно знало о том, что белое «я» сильнее и может остановить его.

Примерно через две секунды (я не ощутила этот переход) белое «я» и розовое «я» снова оказались в одном теле. С тех пор они живут как кошка с собакой.

Складывается впечатление, будто Хейвуд в буквальном смысле осознавала свои действия «двумя умами». Она осознавала обе части своей личности. Наверно, немаловажен и тот факт, что ее двойник был одет в белую рубашку, поскольку наш ангел-хранитель часто решает представать перед нами именно в таком виде. Может быть, ангелы в действительности представляют собой внешние проекции нашего внутреннего партнера, нашего Даймона?

День двойников

Переживания, подобные тому, что случилось у Хейвуд в ее спальне, описываются не только в эзотерических книгах, как можно было бы подумать. Встреча со своим двойником хорошо описана в медицинских и психиатрических журналах. Чаще всего такие переживания регистрируют у шизофреников, но известно, что они бывают и у нормальных, здоровых людей. Подобные встречи потрясают, поэтому эта тема покрыта толстым слоем мифов, особенно в немецкой литературе и психоанализе. Фрейд обсуждает двойника в интересном эссе «Сверхъестественное». Фрейд объясняет, что немецкое слово «heimlich» (сверхъестественный) имеет оттенок не только жуткости, но и противоположного качества: дружественности, близости, интимности. Таким образом, сверхъестественность в чем-то созвучна явлению двойника, так как она представляет собой смешение двух понятий: страха и защиты.

Возможно, образ двойника-защитника является формой подавленного воспоминания о том, что у каждого из нас есть подлинный двойник — существо, обитающее в нашей же голове. Но люди, страдающие аутоскопией, действительно «видят» своего двойника. Так Даймон становится физически видимым. По-видимому, это какая-то форма психологической проекции, которая скорее воспринимается «духовным оком», нежели физическим зрением, хотя люди, у которых случается такое переживание, совершенно убеждены в том, что воспринимаемый объект материален. Ян Уилсон описывает случай, рассказанный ему одним психиатром, доктором Лукьяновичем, работающим в психиатрической больнице Берроу, недалеко от Бристоля. В книге Уилсона «Посмертный опыт» мы читаем о том, что доктор Лукьянович заметил, что один их его пациентов, страдавший не шизофренией, а депрессией, видит…

…образ собственного лица, «словно отраженного в зеркале». Это фантомное лицо подражало всем его мимическим выражениям. Пациент часто «играл с этим лицом», то есть заставлял его подражать своим ужимкам. Отношение пациента к своему двойнику было откровенно садистским… Например, он часто бил свой фантом по голове.

Для этого пациента двойник был столь реальным, что он забавлялся им. Тот факт, что подобное явление воспринимается как нечто реальное, подтверждается описанием опыта аутоскопии, в статье Грегори «Оксфордский спутник ума»:

Призрак принимает форму «зеркального образа» зрителя, смотрит на него в упор на расстоянии вытянутой руки. Призрак появляется в натуральную величину, он может двигаться. Вообще-то, чаще всего он копирует позу зрителя, выражение его лица и движения, словно представляет собой его отражение. Но если не брать в расчет эти свойства, то документированные свидетельства показывают ряд отличий от стереотипа воображения. Во-первых, обычно его образ прозрачен. Его называют желеобразным и описывают как фильм, проецируемый на стекло. Но при этом призрак не туманный, не расплывчатый — его черты совершенно четкие. Во-вторых, призрак чаще всего одноцветный. Если человек видит цвет, то описывает его как серый или тусклый. В-третьих, несмотря на то, что у призрака есть все тело, тем не менее обычно «видимо» лишь его лицо, или голова, или туловище.

Затем в этой статье говорится о том, что психологи и психиатры не имеют никакого понятия о том, что происходит в данном случае, что это один из тех особых психологических явлений, которым наука еще не дала рациональное объяснение. Однако, учитывая имеющиеся у нас сведения, мы можем предположить, что аутоскопия представляет собой видимое проявление Даймона точно так же, как «голоса в голове» Джейнеса — слуховое проявление. Оба этих явления можно поместить в категорию «галлюцинации», поскольку другие люди не воспринимают их, но это не означает, что они нереальны. Мы нисколько не сомневаемся в том, что наши мысли подлинны, и все же их больше никто не воспринимает. Получается, что наши мысли также можно назвать галлюцинациями.

Джейнес не проводит эту параллель, и все же «боги» наших предков не только разговаривали с людьми, но и проявлялись в физической форме. Принимая во внимание все, что мы теперь знаем об аутоскопии, мы можем сделать вывод о том, что «видения» богов на самом деле были двойниками. Но смущает одно примечательное обыкновение двойников. Дело в том, что двойники (проекции Даймонов) предстают перед нами в предельно упрощенной форме. Складывается впечатление, что порой мы встречаемся со своим двойником, каким он будет в будущем.

В 1863 году в Нортамптоншире, в городе Сиббертоне перед хозяином дома и двумя его гостями появился двойник его молодой жены, Сары Холл. Этот двойник был одет совсем не так, как «настоящая» Сара. На фантоме было «крапчатое светло-муслиновое летнее платье», тогда как Сара носила теплое платье, подходящее для промозглой осени. В то время у нее не было муслинового платья, но рассказывали, что она «носила такое платья через два года». Мы снова свидетельствуем не столько встречу с Даймоном, сколько смещение времени. Возможно, есть две формы двойников. Получается, что двойника первой формы, Даймона, видит лишь тот, в ком он обитает, тогда как двойника второй формы видят и другие люди. По моему мнению, факт существования двойника второй формы указывает на то, что мир сознательного опыта представляет собой запись событий, которые уже произошли много жизней назад. Порой в нашей жизни возникает явление, похожее на эффект двойной экспозиции.

В своей автобиографии «Поэзия и истина» немецкий писатель и поэт Иоганн Гете описал следующее занятное событие:

Когда я ехал верхом по тропе в Друзенхайм, меня вдруг охватило дурное предчувствие. Я увидел самого себя, едущего мне навстречу, также на лошади, только в одежде, которую я никогда не носил. Она была светло-серой, отделанная золотом. Я стряхнул с себя наваждение, и видение тотчас же исчезло. Удивительно то, что по прошествии восьми лет я оказался точно в том же месте, когда ехал еще раз повидать Фредерику. При этом я был в той же одежде, которую увидел в своем сне наяву и которую ношу ныне, причем не намеренно, а совершенно случайно.

Гете увидел самого себя, каким он будет через восемь лет. Этот случай показывает правильность концепции Бома о свернутой вселенной, толкования Вейлом пространства/времени Минковского и моей теории трехмерной проекции жизни. Согласно моей теории, вышеописанный случай был