В Форосе оставались Лукьянов, Ивашко, Бакланов, Язов и Тизяков. Их усадили в Ил-62, который взлетел с аэродрома Бельбек минут через 15–20 после взлета Ту-134 с Горбачевым на борту. Там же в отдельном отсеке под присмотром Стерлигова находился и Крючков.

Между тем в Москве происходили важные события. Собрался Президиум Верховного Совета СССР — в отсутствие Лукьянова, который улетел в Форос. Заседание вел председатель Совета Союза И.Д. Лаптев.

Лукьянов поручил ему и председателю Совета национальностей Р. Нишанову назначить заседание на 22 августа, к моменту возвращения из Фороса. Однако они собрались 21-го.

Признали незаконным фактическое отстранение Горбачева от исполнения его конституционных обязанностей президента СССР и передачу их вице-президенту Янаеву. Потребовали от Янаева немедленной отмены его указов и основанных на них постановлений о чрезвычайном положении как юридически недействительных с момента их подписания. Решили внести на рассмотрение внеочередной сессии Верховного Совета СССР предложение о создании депутатской комиссии для осуществления контроля за ходом расследования действий должностных лиц, нарушивших Конституцию СССР.

Получив это постановление, Янаев немедленно подписал указ о прекращении деятельности ГКЧП. А Лукьянов? Он услышал текст этого постановления по телевизору, сидя в Форосе в ожидании встречи с Горбачевым.

Она все же состоялась. В трактовке Горбачева это выглядело так. «Я принял Лукьянова и Ивашко в присутствии Руцкого и Силаева. Я спросил, почему они бездействовали оба, особенно Лукьянов. Почему он ничего не сделал? Лукьянов стал несвязно оправдываться. Я задал вопрос, почему он сессию на неделю отложил. Ведь было же достаточно одного слова, чтобы эта затея рухнула. В общем, никаких вразумительных объяснений я от него не услышал. После моего возвращения в Москву Лукьянов добивался встречи. Но она так и не состоялась. Откровенно говоря, я пришел впоследствии к мысли, что встречаться мне с ним не имеет смысла. Хотя попытки были добиться со мной встречи — настоятельнейшие».

Примаков о той встрече рассказывал так:

— Горбачев сказал Лукьянову, что он предатель, в резкой форме спросив его, почему тот не собрал Верховный Совет, не встал рядом с Ельциным? Лукьянов стал представлять дело так, что он чуть ли не организовывал сопротивление ГКЧП, но Горбачев, указав на дверь, оборвал его: «Иди, посиди там. Тебе скажут, в каком самолете ты полетишь!»

Их дружба продолжалась 40 лет — со студенческих времен. В тот же день информационные агентства передали короткое сообщение: «В Прокуратуре СССР. В связи с наличием в действиях членов незаконно созданного Государственного комитета по чрезвычайному положению признаков государственного преступления Генеральным прокурором СССР возбуждено уголовное дело. Расследование поручено группе следователей».

О том, как и кем решалось, где размещать арестованных, тогда не сообщалось. О подробностях читающая публика впервые узнала в сентябре 1993 года из газеты «Россия».

«До прилета оставалось минут 40, а где содержать задержанных, еще не решили, — рассказывал председатель КГБ РСФСР В.В. Иваненко в интервью журналисту Андрею Жданкину. — Следственный изолятор КГБ в Лефортове сняли сразу. Недоверие к КГБ огромное, и если люди узнают, что путчисты находится там, в цитадели КГБ, завтра же Лефортово разнесут по кирпичику. Кто-то предложил объект 100 под Белым Домом, где ночью 3 часа находился Ельцин. Степанков сходил туда и отказался: температура плюс 26, высокая влажность, а путчисты люди пожилые, не дай Бог, что случится».

И тогда Иваненко позвонил заместителю начальника ХОЗУ Совмина России Прошину и спросил, нет ли у него пустующей базы отдыха или пансионата. Прошин предложил «Сенеж» под Солнечногорском.

«Всех рассадили между автоматчиками, — продолжает Иваненко. — Из Внукова-2 кавалькада машин медленно, со скоростью 40 километров в час, двинулась по кольцевой в сторону Ленинградского шоссе. В “Сенеже” все было готово. Арестованных развели по комнатам, Дунаев расставил охрану. Степанков дал команду завезти видеоаппаратуру и начать допросы. Те записи допросов, которые попали в “Шпигель”, были сделаны именно там. По ним видно, что плана следствия не было, следователи не готовы, в вопросах сумбур. Но психологически важно было начать сразу, по горячим следам, чтобы люди начали выговариваться».

Глава 8

ДВА «ПОСЛЕПУТЧЕВЫХ» ДНЯ (22–23 августа)

Возвращение из Фороса

Вернувшийся в ночь с 21-го на 22-е (в два часа ночи) из Фороса Горбачев прямо у трапа самолета сделал заявление для телевидения и радиовещания. По трапу спускался в вязанной кофте.

В аэропорту Внуково-2 было много встречавших. Некоторые журналисты в своих репортажах сравнивали возвращение Михаила Сергеевича с приездом Владимира Ильича в 1917 году в Петроград и его выступлением на площади Финского вокзала.

Горбачев в прямом эфире заявил, что полностью владеет ситуацией, восстановил связь со страной, прерванную в результате авантюрных действий группы государственных лиц. В ближайшие сутки приступит к полному исполнению своих обязанностей.

Он имел телефонные беседы с Ельциным, Назарбаевым, Кравчуком, Дементеем, Каримовым. Все они единодушно осудили политику антигосударственного переворота, сорванную в результате решительных действий демократических сил страны. Руководители республик сообщили, что эти антиконституционные действия не поддержаны ни высшими властями, ни народами республик.

Подчеркнул, что авантюристы понесут полную ответственность за свои противозаконные действия. Дал указание начальнику Генерального штаба Министерства обороны СССР Моисееву отвести все войска в места их постоянной дислокации. И впредь выполнять только распоряжения президента СССР.

Отменил все антиконституционные акты и.о. президента Янаева. Произнес загадочную фразу:

«Всего, что я знаю, я вам не скажу никогда».

22 августа Горбачев издал указ «Об отмене антиконституционных актов организаторов государственного переворота». В нем было сказано, что в ночь на 19 августа группа заговорщиков захватила власть с намерением осуществить государственный переворот. Это преступление было пресечено благодаря решительным действиям руководства России, принципиальной позиции других республик, выступлениям москвичей, ленинградцев, населения других регионов в защиту демократии и конституционного порядка. Заговорщикам не удалось направить армию против народа.

Указом отменялись все решения, изданные ГКЧП или отдельными его членами, отстранялись все члены ГКЧП от занимаемых постов. Принималось к сведению, что Генеральным прокурором СССР возбуждено уголовное дело в отношении лиц, участвовавших в заговоре, и следствие велось