Во внешнюю разведку Б.А. Рыбкин пришел в 1930 г., после службы в Красной армии и почти десятка лет работы в органах ВЧК — ОГПУ. Многие годы провел он как разведчик-дипломат в Иране и Швеции. В Финляндии, о которой пойдет речь более подробно, Борис Аркадьевич, наряду с привычными для каждого сотрудника нашей Службы заботами, активно выполнял конфиденциальные задания высшего советского руководства. Дело в том, что Финляндия, как ближайший сосед, вызывала у нас особое беспокойство в связи с широким нарастанием там профашистских настроений и с учетом того, что к фашизму все больше скатывался и официальный Хельсинки.

Напомним, что ситуация, о которой пойдет речь, изначально складывалась не в нашу пользу. Уже сразу после образования РСФСР со стороны Финляндии, еще совсем недавно неотъемлемой части Российской империи, к нашей стране проявились крупные долгосрочные территориальные притязания, которые в 1918 г. были недвусмысленно сформулированы главкомом финских вооруженных сил К.Г. Маннергеймом в так называемом «плане Валлениуса». В упомянутом документе предусматривался захват русской территории по линии Петсамо — Кольский полуостров — Белое море — Онежское озеро — река Свирь — Ладожское озеро. Петроград ожидала ликвидация как столицы России с перспективой превращения его вместе с пригородами, включая Царское Село, Гатчину, Петергоф, в «вольный город-республику». В тот же период финский парламент поднял вопрос о передаче Хельсинки Восточной Карелии и Кольского полуострова якобы в порядке «возмещения Россией убытков за гражданскую войну в Финляндии». Вплоть до выхода в 1944 г. из Второй мировой войны в результате коренного перелома в Великой Отечественной войне в пользу СССР в основе политики Хельсинки сохранялась идея реализации проекта создания «Финляндии до Урала». Такая вызывающая «смелость» финнов исходила, разумеется, не столько из расчета на собственные силы, сколько на поддержку активно поощрявших их амбиции западных партнеров — Германии, Англии и Франции.

Несмотря на многие усилия и уступки в духе добрососедства, РСФСР за годы Советской власти, к сожалению, так и не удалось расположить существующий в Хельсинки политический режим к лояльности. Более того, по мирному договору от 14 октября 1920 г. к Финляндии в Заполярье отошла практически вся Печенгская волость (Петсамо), часть полуостровов Рыбачий и Средний, острова в Баренцевом море, а в результате демаркации морской границы в Финском заливе заблокированным оказался выход Советской России в международные воды. Благодаря упорным переговорам получилось все-таки добиться согласия финнов на освобождение захваченных ими ранее территорий в Восточной Карелии. Однако уже в октябре 1921 — феврале 1922 гг. финская сторона под предлогом «избавления советских карелов от бесправного положения» предприняла новую, пусть и безуспешную, интервенцию для отторжения от России территорий Восточной Карелии, а также Архангельской области от Белого моря до Балтики с границей по заонежским районам. Обстановку удалось несколько смягчить лишь после подписания в июне 1922 г. соглашения о мероприятиях по обеспечению безопасности российско-финской границы.

В предвоенный период Финляндия, один из участков границы с которой проходил в непосредственной близости от Ленинграда, оказалась потенциальным союзником Германии. Немецкая дипломатия уделяла ей первостепенное внимание, рассчитывая превратить финскую территорию в плацдарм для будущего нападения на Советский Союз. В Финляндии при активном участии гитлеровских спецслужб усиленными темпами формировалась профашистская «пятая колонна», активно раздувалась идея создания «Великой Финляндии до Урала». Кроме того, нашей разведке удалось добыть неопровержимые доказательства подготовки для ввода в Финляндию германского экспедиционного корпуса. С учетом описанной ситуации, 30 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП (б) было принято решение, по которому работа по Финляндии признавалась одним из приоритетных участков разведывательной деятельности ИНО ОГПУ. И это наряду с работой по Англии, Франции, Германии, Польше, Румынии, Японии, Литве, Латвии и Эстонии.

Именно в такой сложнейшей обстановке высшее политическое руководство СССР в лице И.В. Сталина и поручило резиденту внешней разведки в Хельсинки Б.А. Рыбкину, работавшему под фамилией Ярцев, провести секретные переговоры с руководителями Финляндии и попытаться склонить их к военно-политическому сотрудничеству.

Возглавляя нашу загранточку в Хельсинки с 1935 г., Ярцев («Кин») свободно ориентировался как во внутриполитических, так и во внешнеполитических проблемах Финляндии, располагал обширными прочными связями в ее высших политических кругах. На основании полученной от «Кина» информации руководство НКВД вышло в 1937 г. перед И.В. Сталиным с инициативой о проведении с финской стороной секретных переговоров. Цель таких контактов — попытка мирного урегулирования имевшихся между нашими странами противоречий, нейтрализации позиций Германии в Финляндии и постепенного вовлечения Хельсинки в орбиту нашего влияния. Мотивировалось данное предложение тем, что далеко не все ключевые представители финского правительства, характеристики на которых прилагались, разделяли симпатии к немцам, а также наличием у резидентуры в Хельсинки достаточно влиятельного и надежного агентурного аппарата, способного оказывать существенное воздействие на внутреннюю и внешнюю политику этой страны.

Подчеркнем, что в суть столь деликатного поручения резиденту, помимо И.В. Сталина, были посвящены только В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и А.И. Микоян. Даже начальник внешней разведки П.М. Фитин и советский полпред в Хельсинки В.К. Деревянский не были проинформированы об этой специальной миссии Ярцева.

В течение почти 2 часов длилась беседа в Кремле. Инструктируя «Кина» лично, И.В. Сталин уполномочил его поставить перед финнами вопрос о заключении пакта о ненападении, взаимопомощи и сотрудничестве с соблюдением принципа неприкосновенности существовавших границ, а также гарантировать им поставки советского вооружения и техники. Для нас было также очень важно договориться с Финляндией о переносе советско-финской границы на Карельском перешейке как можно дальше от Ленинграда, в том числе за счет обмена с финнами неравнозначными (в пользу Хельсинки) территориями.

Нашему резиденту, используя надежные источники, удалось в сжатые сроки довести суть советских предложений до сведения К.Г. Маннергейма. Тот, однако, реагировал на них негативно. В свою очередь, как стало известно от ценного агента в Германии, он тут же проинформировал о «советском демарше» Гитлера.

В рамках выполнения миссии в Хельсинки, получившей кодовое название «Дело 7 апреля», 14 апреля 1938 г. «Кин» добился личной встречи с министром иностранных дел Финляндии Р. Холсти, который был известен нам как здравомыслящий политик. Последний, несмотря на то, что был весьма удивлен нарушением существующего протокола, дал согласие принять «дипломата». Излагая суть дела, Ярцев вначале предусмотрительно обошел территориальные проблемы, акцентировав внимание главы внешнеполитического ведомства на неизбежных тяжелых последствиях для Финляндии в роли поля боя между двумя великими державами в случае реализации планов Гитлера использовать ее как плацдарм для агрессии против СССР. Разведчик также указал Р. Холсти на серьезную возможность прогерманского переворота внутри страны со стороны финских фашистов. При этом он твердо заверил министра в готовности советской стороны предоставить Финляндии всю требующуюся экономическую и военную помощь при