полной гарантии немедленного вывода с ее территории советских войск сразу после нейтрализации угрозы немецкой оккупации. Хельсинки были обещаны существенные торговые преференции, в частности, в плане увеличения закупок различной финской продукции, в первую очередь для нужд Ленинграда. Подчеркнув сугубо доверительный характер разговора, «Кин» предложил главе внешнеполитического ведомства продолжить переговоры в том же формате. В случае прояснения готовности Хельсинки оставаться вне войны и противостоять германскому вторжению на свою территорию изъявил готовность вернуться к вопросу о конкретных советских гарантиях по обеспечению независимости и территориальной неприкосновенности Финляндии.

Министр с интересом воспринял предложения тайного уполномоченного Советского правительства и обещал доложить их президенту страны, обладающему прерогативой определения внешней политики. Прождав безрезультатно два месяца реакции на встречу с Р. Холсти, «Кин» задействовал имевшиеся у него связи в аппарате правительства и сумел попасть на прием к премьер-министру Финляндии А.К. Каяндеру. В июне-июле 1938 г. в атмосфере строгой секретности состоялось две встречи, в ходе которых Ярцев вновь изложил подходы советского руководства к перспективам развития отношений между Москвой и Хельсинки с акцентом на вопросы военной безопасности в свете вероятной германской агрессии. Глава финского правительства, которого в большей степени занимали возможности расширения двусторонних торгово-экономических контактов, поручил все же продолжить неофициальные переговоры с «Кином» исполнявшему обязанности руководителя МИД антисоветски настроенному министру финансов Финляндии В. Таннеру.

По итогам состоявшихся уже в августе пяти конфиденциальных встреч с В. Таннером Ярцев передал министру пакет согласованных с Москвой предложений о взаимных гарантиях на случай войны с гитлеровской Германией. С учетом спекуляций в некоторых политических и общественных кругах, в том числе в СССР, вокруг последней советско-финской войны, приведем некоторые из упомянутых инициатив.

1. Если Финляндия не считает приемлемым секретный военный договор, советская сторона будет удовлетворена письменным обязательством Хельсинки о готовности отразить возможное нападение на нее (проникновение на ее территорию) со стороны Германии и принять для этого соответствующую военную помощь от СССР. Это вовсе не означает ввод войск на территорию Финляндии, а, главным образом, военные поставки и защиту водных рубежей.

2. Москва может согласиться на создание Финляндией укреплений на Аландских островах, если СССР будет участвовать в этом процессе и получит возможность направить своих наблюдателей за строительством и использованием оборонительной инфраструктуры.

3. В свою очередь Советский Союз ожидает согласия финского правительства на размещение на островах в Финском заливе вооружений для защиты Кронштадта и Ленинграда от морского и воздушного нападения.

При выполнении данных условий СССР готов:

а) гарантировать неприкосновенность Финляндии в нынешних границах, в первую очередь ее морских границ;

б) оказать помощь в поставках для Хельсинки вооружений на льготных условиях;

в) заключить выгодное для финской стороны торговое соглашение, касающееся поставок в СССР ее промышленной и сельскохозяйственной продукции.

При передаче Таннеру пакета инициатив было подчеркнуто, что данные предложения носят принципиальный характер и могут быть уточнены либо скорректированы в процессе дальнейших контактов. Однако смысл начинать официальные переговоры появляется лишь в случае принятия этих инициатив финской стороной.

Как справедливо отмечает в своей книге «Сталин и разведка» российский исследователь И.А. Дамаскин, «предложения советского правительства о взаимных гарантиях на случай войны, изложенные чекистом Ярцевым‑Рыбкиным, носили довольно четкий характер и не унижали достоинства финнов. Однако переговоры, проходившие с 14 апреля по 7 декабря 1938 года, никаких конкретных практических результатов не принесли. Финны наотрез отказались заключить с СССР пакт о взаимопомощи и не приняли другие наши предложения».

29 августа 1938 г. В. Таннер довел до «Кина» сформулированный премьером Каяндером отрицательный ответ на наши инициативы со ссылкой на то, что якобы их реализация ущемляет суверенитет Финляндии и находится в противоречии с политикой нейтралитета, которой Хельсинки следует вместе со своими скандинавскими соседями.

Но и после этого резидент советской внешней разведки не опустил рук. В надежде найти понимание важности достижения мирных договоренностей для обеих стран, он продолжил контакты с возвратившимся в начале октября из Женевы с заседания Лиги Наций министром иностранных дел Финляндии Р. Холсти. Несмотря на то, что в ходе встреч с руководителем внешнеполитического ведомства Финляндии «стали вырисовываться более четко, чем ранее контуры предлагаемого русскими советско-финляндского военного альянса», с сожалением отмечает, ссылаясь на свидетельства В. Таннера З.И. Рыбкина, «Кин» в итоге получил от главы МИД «исчерпывающий аналитический письменный ответ» о неприемлемости для Финляндии всех пунктов выдвинутых советской стороной предложений.

После ухода в ноябре 1938 г. Р. Холсти в отставку, Ярцев предпринял попытку продолжить обсуждение перспектив укрепления советско-финляндских отношений с исполнявшим обязанности министра иностранных дел В. Войонмаа. В результате разведчику удалось продвинуть идею делегирования в Москву под предлогом участия в открытии нового здания финского посольства группы ответственных сотрудников МИД Финляндии. Там им предстояло провести политические контакты с представителями Советского правительства. Таким образом, после встречи финских дипломатов с А.И. Микояном переговоры перешли в официальную плоскость. Но, несмотря ни на что, конкретных практических результатов с финнами добиться так и не удалось. Хельсинки категорически отказался заключить пакт о взаимопомощи с Советским Союзом, не приняв при этом ни одного нашего предложения.

Как позже написал в своей книге «Письма с моей мельницы» президент Финляндии У. Кекконен: «Московские переговоры 1939 года не имели успеха не по вине поверенного в делах России в Финляндии господина Ярцева, а вследствие недостатка интереса к этому вопросу со стороны Финляндии».

Все сказанное выше свидетельствует, что финское правительство, невзирая на попытки использования тактики проволочек и избежать выхода на конкретные предложения, пошло на секретные консультации с «Кином». Более того, к августу 1938 г. усилиями резидентуры внешней разведки в Хельсинки даже удалось подвести финнов к предметному обсуждению вопроса о гарантиях сохранения Финляндией нейтралитета в войне Германии против СССР. Состоялся важный процесс обсуждения возможных соглашений, касающихся создания советских военно-морских баз на финских островах в Балтийском море. Хотя Хельсинки и стремился уклоняться под благовидными предлогами от принятия наших предложений по заключению двустороннего военно-политического пакта с СССР о временном использовании советскими войсками части финской территории для отражения гитлеровской агрессии на северо-западном направлении, «Кин» сумел все-таки создать почву для проведения с Финляндией содержательных официальных переговоров.

Советские инициативы, как уже отмечалось, не нашли адекватного понимания со стороны Хельсинки, после чего и последовали военные действия, известные под названием «финской кампании» или «зимней войны». Активно используя возможности внешней разведки и опираясь на добытые ею сведения о готовности части финских политиков к компромиссу, наша страна приложила максимум усилий, чтобы добиться конфиденциального соглашения с Финляндией для обеспечения безопасности Ленинграда и прилегающего региона СССР. Только давление на Хельсинки со стороны Запада обусловило несговорчивость финнов и завело в тупик ведущиеся переговоры.

Что касается «миссии Ярцева»,