Бросив быстрый взгляд на дочь художника, я увидела, как та в ужасе вздрогнула, испуганная не столько непонятной пока еще для нее перспективой, сколько привлеченным вниманием публики, к которому девица явно не привыкла.

Осмотрев присутствующих, я поняла, что для большинства из них происходящее на сцене – загадка со многими неизвестными. Но прерывать исповедь убийцы на потеху зрителей – роскошь непозволительная: не ровен час спугну удачу, и тогда ищи ее потом свищи.

– Ну, хорошо, – продолжила я свой допрос для просвещенных, взяв остальных в вынужденные заложники, одновременно превращая в ценных свидетелей. – Итак, вы узнали, что Соловьев, он же Сметанин, собирается в «Тихую сосну». Что дальше?

Женщина пожала плечами и усмехнулась одними уголками губ.

– Кривцова устроилась сюда горничной, светиться среди посетителей ей было нельзя, так как Роман ее прекрасно знал. А так… Вы разве обращаете внимание на персонал? Для вас они безмолвные тени, обслуга, на лица которой никто не смотрит. Что до меня, то я вполне спокойно могла поселиться в отеле на правах гостьи – Света не успела нас познакомить. Так что мы с моей подругой, – женщина кивнула в сторону тихонько плачущей Инны, – совершенно спокойно сняли здесь номер и принялись ждать. Месть – блюдо, которое подают холодным, поэтому мы с Аленой не торопились. Алена, получившая беспрепятственный доступ во все номера, принесла в номер Сметанина бутылку со снотворным. Она знала, что возлюбленный шампанское терпеть не может, используя его только для охмурения романтичных дурочек, так что мы ничем не рисковали – шанс, что он разопьет его в одиночку, стремился к нулю. Так и вышло. Вот только дальше все пошло не по ее плану. Она-то хотела опоить альфонса и снять с его участием смешной ролик. Вернее, даже не один. Даже к пиарщикам обращалась. Вы знаете, что есть такие?

Я пожала плечами.

– Вот и я не знала. А оказывается, в Сети целая группа орудует. Они специализируются на вирусной рекламе. Это такие записи забавные, которыми пользователи друг с другом обмениваются, заодно продвигая заказанный им товар. В общем, ребята Алене накидали немало вариантов и обещали помочь с раскруткой заснятого в Сети. Цель – сделать лицо Сметанина узнаваемым, доведя до широкой общественности род его деятельности. Только я в успех этого мероприятия не верила. Сами посудите, каков шанс, что все получится? Да и всегда найдется дурочка, которая не поверит, пожалеет, понадеется перевоспитать, решит, что парня оговорили из мести за разбитое сердце и так далее. Нет! Я хотела, чтобы этот гад уже наверняка не смог никому навредить. Чтобы ни одна женщина по его вине больше не пострадала. На мой взгляд, имелся только один способ его остановить. – Пустым безучастным взглядом смотрела Надя вперед, погрузившись в свои мысли.

– Смерть, – подсказала я ей.

– А? – женщина вышла из забытья. – Конечно! – казалось, будто она удивляется моей несообразительности. – Это же так очевидно!

– И тогда вы убили его, да? – я подвела Лобанову к главному.

– Ну да, – та снова посмотрела на меня с сожалением. Так обычно смотрят родители и учителя на несмышленых детей.

– Но Алена-то была против, не так ли? Она не хотела этого. Одно дело отомстить, и совсем другое – стать соучастницей убийства.

– Ага, – безумная улыбка осветила лицо Надежды. В тот момент она сильно напоминала свою сестру.

– Поэтому ей тоже пришлось умереть?

– А вот этого не надо! – женщина возмутилась. – А вот это вы на меня не повесите. То был несчастный случай, это вам любой эксперт подтвердит.

– Подтвердит, конечно, куда денется, – пробормотала я. – Только, подозреваю, подобное развитие событий вряд ли стало неожиданной удачей. Вы ведь с самого начала не исключали убийство Алены. Иначе не позаботились бы так тщательно об алиби и не изображали из себя носильщика воды. Так что попытка засчитана, но не зачтена. Понимаю – вы пытаетесь выгородить свою возлюбленную, ведь, если будет доказано, что вы заранее спланировали убийство Кривцовой, Инна пойдет с вами как соучастница, ведь именно она обеспечила вам алиби, не так ли?

– Не докажете, – усмехнулась Инна.

– И пытаться не буду, – спокойно парировала я. – Это следователь сделает. Вы все заранее продумали и просчитали. Заранее записали на пленку ссору с подругой. Не умея пользоваться современной техникой, даже притащили для этого из дома магнитофон. В назначенный час, вооружившись огромной бутылью с водой и одевшись как мужчина, вы прибыли к дому Алены. Изобразить мужика вам труда не составило – охранники как один утверждали, что посетивший в тот день их пост водовоз был парнем. Правда, экспертам удалось все же разглядеть на записи кое-какие гендерные признаки. Как женщине ни рядиться в мужика, грудь ее всегда выдаст. Так вот – пока вы безуспешно отговаривали Алену от ее идеи обратиться в полицию, Инна под каким-то предлогом вызвала Великанову на стойку ресепшен и, дождавшись, когда женщина будет проходить мимо их двери, включила запись. Наша с вами соседка, отличаясь любопытством, – Алла Борисовна, голубушка, не обижайтесь, все мы такие, – запись с удовольствием послушала, тем более что Златошинская позаботилась о том, чтобы было слышно каждое слово. План идеальный, если бы не моя подруга Наталья, ставшая свидетелем вашего спектакля в его первоначальном варианте. Она появилась в отеле ровно в тот день и час, когда вы делали свою злополучную запись. Обладая феноменальной памятью, девушка запомнила слово в слово, что вы тогда друг другу говорили. Впоследствии она воспроизвела этот разговор Алле Борисовне, и та подтвердила, что они оказались свидетелями одной и той же сцены. Если бы не это… Ваше алиби на момент убийство Кривцовой стало тем камнем, о который споткнулось наше расследование. Увязать два и два до этого момента нам еще как-то удавалось, а вот после уже никак.

– А кстати, – вмешалась в мой рассказ Лобанова, – а как вам вообще удалось на меня выйти? Удовлетворите любопытство, пожалуйста!

– Листопадов, – пояснила я.

– Вот черт! – женщина досадливо поморщилась. – Так и знала, что этот старикан все испортит. Один прокол! – с горечью воскликнула Надежда. – Одна-единственная ошибка!

– Я же говорила – нужно было дать ему денег! – сквозь слезы воскликнула Инна.

– Думаешь, на этом бы все закончилось? – удивилась Лобанова. – Хотя… – она махнула рукой. – Какая теперь уже разница. Наша история сослагательного наклонения не имеет. Да уж, так проколоться! Причем дважды! Я ведь медальон с фотографией сестры под одеждой носила, никому его не показывала. А тут… Любовь к цветам меня сгубила. Как-то, прогуливаясь по здешнему саду, невольно залюбовалась альпийской горкой. Мы же со Светой давно мечтали о домике на берегу моря, все рассматривали журналы по ландшафту, представляли, как создадим нечто подобное. А тут такая красота под носом, я наклонилась рассмотреть дизайн, цепочка из-под футболки выбилась, выставив медальон на обозрение возможных свидетелей. Ну и… В общем, как назло, этот садовник рядом оказался. Конечно, приметил необычное украшение. Даже спросил, чей это лик я на шее ношу. Я же не думала, что это мне может как-то навредить, поэтому честно призналась, что это сестра. А потом… – женщина снова запнулась, – … я же в номер Сметанина через балкон забиралась. Вообще-то мы с Аленой все продумали: она должна была меня впустить изнутри, но в коридоре неожиданно оказалась уборщица. Не должно ее там быть, но вот оказалась. Все с самого начала не заладилось, но отступить я уже не могла – второго шанса и вовсе могло не представиться. Одним словом, мне на ходу все пришлось переигрывать, ведь засветись я рядом с местом убийства, участь моя незавидна была бы. Хотя… – кривая ухмылка вновь исказила лицо Лобановой. – Она и так оказалась незавидна.