Справедливости ради, выглядела собака значительно лучше, чем я. Рыжая, яркая, чрезвычайно довольная, лоснящаяся — моя прямая противоположность. Меня же спасало в основном то, что темнело в Сайтаре рано.

— Не бойся, — невесть в какой раз повторил Найден — непривычно официальный и собранный — и ободряюще сжал мою ладонь.

Я покосилась вниз, на наши руки, и быстро подняла взгляд. Меня и так подташнивало от переедания: обильный праздничный ужин, который я нахально стребовала с найденыша, не пошел впрок.

— Мы в окружении незнакомых мне эльфов, на открытой площадке на высоте около тридцати метров, и я до сих пор не понимаю, каким чудом нас отсюда не сдуло. Мне точно не бояться?

— Точно, — подтвердил вместо найденыша незнакомый парень с обаятельной улыбкой и облаком темно-медных кудряшек вокруг головы, вынырнувший из-за спины явно растроганной Ивиш. — Отсюда еще никто не падал. Рад видеть твой вменяемый вариант, Ратиша. Мы знакомы, но ты, наверное, не помнишь… я Сот, — известил он и вручил мне вполне традиционный с виду букет невесты.

Я вымучила из себя ответную улыбку. Вот, значит, какой ты, спаситель найденышей и автор шишек на девичьих головах, шпион со Второго. Такой же располагающий к себе, смешливый и открытый, как и Найден. Разве что с расположением шрамов Соту повезло больше: в сгущающихся сумерках я рассмотрела только один белесый росчерк за ухом да пару — прячущихся в длинных рукавах.

Интересно, как с подобными «побочными эффектами» живут воспитанницы Ивиш?

«Как бы на собственной шкуре не узнать».

— Мы уже опасались, что Инриш так и останется одиноким и неприкаянным, — сообщил мне Сот, нахально игнорируя возмущение предмета обсуждения. — Никто уже не надеялся, что найдется женщина, способная его вытерпеть.

— Сот, — с нажимом произнес найденыш, и рыжий воспитанник леди Ивиш со смехом отступил назад, демонстративно подняв руки вверх.

Я проводила его взглядом и, не удержавшись, повернулась к Найдену.

— Одинокий и неприкаянный? Ты?

— До сих пор, увы, но планирую исправить это в течение ближайших пяти минут, — сообщил найденыш и целеустремленно потащил меня мимо перешептывающихся эльфов. Дело несколько осложняла Тайка, все еще приходящая от них в восторг, но Найден уже наловчился перехватывать ее до того, как окружающие получат больше впечатлений, чем им хотелось бы.

Я не возражала. Ни против ближайших пяти минут, ни против одергивания Тайки.

Регистраторша, кажется, так устала за день, что ее не смутила даже нахальная рыжая псина, которая хоть и села, повинуясь команде, но виляла хвостом так, что попа подпрыгивала. Кажется, пожилая эльфийка не расстроилась бы, если бы Тайка все-таки на нее бросилась — по крайней мере, это был реальный шанс выспаться.

На койне она говорила очень чисто, хорошо поставленным, приятным голосом. Формулировки, насколько я могла оценить, отличались от принятых в Союзе — там предлагалось быть вместе в горе и радости, а не утешать в горе и поддерживать в радости, но это прекрасно вписывалось в эльфийский менталитет.

Найден чуть сжал пальцы, и я поспешно соорудила на лице благостную гримасу вместо исследовательского интереса. Гости щелкали камерами. Я искренне надеялась, что тусклые вспышки не позволят оценить масштаб мешков под глазами у невесты и лихорадочный румянец.

У меня будет всего одна попытка. Если она не удастся, на моей жизни можно смело ставить жирный крест.

Забывшись, я ответила на традиционный вопрос регистраторши согласием на родном языке и неподдельно смутилась. Найден перевел мою фразу на койне, но пожилая эльфийка и ухом не повела, пока я не произнесла ее сама, виновато улыбаясь.

— В присутствии свидетелей и с благословения родителей объявляю вас семьей, — произнесла регистраторша всецело соответствующим моменту торжественным тоном и тут же все испортила, на автомате добавив: — Можете переплести хвосты.

Я истерически расхохоталась, и Тайка, разом утратив интерес к вожделенным эльфам, встревоженно подскочила к психующей хозяйке, приваливаясь меховым боком к ноге, без слов напоминая, что мне есть ради кого держать себя в руках и жить дальше. Я мгновенно заткнулась, тем более что регистраторша поспешно извинилась и растерянно воззрилась на Найдена, словно спрашивая: а что делают в этом случае люди?

Посмеивающийся найденыш предпочел отделаться наглядной демонстрацией.

Он снова осторожничал, чувствуя мое нервозное отношение к происходящему; должно быть, понимал, что я не обращала внимания на его шрамы, потому как мне слишком нравился он сам, чтобы такие мелочи имели значение.

Теперь — имели. Но сейчас его осторожность играла против меня.

И я сама потянулась к нему, прижимаясь всем телом, царапнула ногтями утратившую нормальную чувствительность спину сквозь рубашку, выронив букет, глухо и многообещающе усмехнулась ему в губы. Найденыш отозвался мгновенно. Обнимающие меня руки будто окаменели, прижимая еще крепче, по шее пробежала волна мурашек — и он удивленно замер, сам не веря в происходящее.

— Они же все равно не понимают, — шепнула я, задевая его губы. Широко распахнутые ореховые глаза казались пьяными. — А способ избавиться от стресса, согласись, не хуже прочих.

— Лучше, — согласился он.

У меня перехватило дыхание.

Оказывается, я почти забыла, как это. Какой он легкий на подъем, чуткий и отзывчивый. Какими обжигающими могут быть его руки, как шрам шершаво задевает какую-то невероятно чувствительную точку у меня на губах — нарочно не придумаешь, но Найден был словно создан для меня.

Жаль только, что идеальных мужчин все-таки не бывает. Как и идеальных женщин.

Не разрывая головокружительного поцелуя, я обернула поводок Тайки дополнительной петлей вокруг запястья и с новым, неведомым мне доселе вожделением прислушиваясь к зеленоватому холодку в крови моего найденыша, осторожно потянула магию в себя. Вот так, при непосредственном контакте, это было просто.

Жара быстро перестала казаться невыносимой, а платье больше не липло к пояснице. Я словно наконец-то смогла вздохнуть полной грудью — а потому моя улыбка, подаренная отстранившемуся Найдену, вышла вполне искренней.

Счет пошел на секунды.

— Теперь у тебя есть фотографии, — сказала я ему и отступила на шаг назад, освобождаясь из тесных объятий.

Найденыш инстинктивно подался следом за мной. Тайка, плотно прижавшаяся к моей ноге, тонко заскулила — и в последнее мгновение я еще успела увидеть, как меняется выражение его лица. От сумасшедшего, готового попрать все нормы морали вожделения до удивления, шока и злости — меньше чем за секунду.

Мне ее хватило, чтобы одним болезненным рывком собрать в единый комок магию и всю ту энергию, которую обещал дать слишком плотный ужин, и всем своим существом пожелать оказаться как можно дальше отсюда.